Ну да. Должен сделать выбор. Либо остаться тут, стоять и смотреть, как броуновское движение людей внизу скоро начнет сменяться массовым падежом, либо – стать участником представления.

– Тебя тянет туда, я чувствую. Но что больше? Желание спасти и защитить? Или желание проглотить немного хоть отравленной, но все же песни?

Дарли говорила о врагах. Которые хотят причинить мне вред. И это я запомнил. Но хорошо помнится ещё и кое-что другое. О том, что врагов нужно держать близко к себе. Ещё ближе, чем друзей. А чем можно увлечь этого блондина? Только дать ему то, что он хочет получить. Осталось только понять, что именно.

– Разумеется, ты можешь попробовать перетерпеть. Хотя это становится все труднее, не так ли? Потому что каждая минута без песни теряет свой смысл. А тело теряет силу.

Он знает, что со мной происходит. Или думает, что знает. Симптомы. Которые, по его мнению, должны привести к определенному итогу. И если собрать все вместе и приправить его рассуждениями о воле и разуме…

Тот пустотелый, на платформе. Дарли называла его гончим. А ещё таким же, как я, только ставшим жертвой обжорства. О голоде блондин говорил. И мне, правда, нужны песни. Значит, я тоже должен стать пустым?

По крайней мере, это явно подразумевается. И даже ожидается. А внизу тем временем люди двигаются все судорожнее. Ещё совсем чуть-чуть, и начнут валиться, как костяшки домино.

– И когда там, совсем рядом, столько вкусного…

Насчет потерянной силы он оказался чертовски прав: я едва не загремел по ступенькам. Конечно, это здорово ускорило бы мой спуск, но тогда до первого этажа добрался бы полностью разобранный конструктор. А этого допускать было нельзя.

Между площадками я впрыснул себе немного допинга, но поскольку не отключался от фона песни совсем, получилось, что фактически остался при своих. Не падал на каждой ступеньке, и ладно. Но у входа в зал пришлось снять предохранители. Все до единого.

Из всего скудного набора фактов и ощущений создать связный план действий было невозможно, особенно учитывающий множество других действующих лиц. Зато сам по себе я мог делать то, что считаю правильным. Хотя и безумно глупым.

Когда песня ворвалась в моё тело в полную силу, нахлынуло все и сразу. Боли, шумы, судороги. Пол начал выворачиваться из-под ног, словно приглашая потанцевать. Картинка перед глазами приобрела какую-то невероятную четкость, но одновременно оказалась оторванной от реальности, которую можно осознать.

Хорошо.

Правильно.

Я получаю сейчас все то же, что и люди вокруг. Чем ближе подберусь к сонге, тем насыщеннее станет поле и…