– Ты сходила с ума от боли, – говорит Рэйн. – Потребовалось несколько человек, чтобы стабилизировать тебя. Мы решили, что будет лучше, если ты спрячешься. Сейчас опасно высовываться.

– Что происходит?

– Ну, у нас есть вакцина, – говорит она. – Правда, никто не знает, сколько она продержится – вирус перекинулся на птиц, – но, судя по всему, людям код помогает. Вот только это останавливает людей в бункерах от восстания. И даже были нападения с обеих сторон. Все говорят, что грядет война. Некоторые люди считают, что это дело рук генхакеров, а кто-то винит «Картакс». И больше никто никому не доверяет, особенно после стирания.

– С-стирания? – кашляя, переспрашиваю я.

Горло пересохло от сухого воздуха, и мой голос дрожит от усилий, которые требуются, чтобы заговорить.

Рэйн тянется к фляге, стоящей возле койки, и отвинчивает крышку.

– Не переживай сильно, если не сможешь вспомнить ничего из того, что случилось за последние несколько месяцев, – говорит Рэйн. – Никто не может. Не знаю, чьих это рук дело, но все, у кого стоит панель в руке, осознали, что не так хорошо контролировали ее, как они считали.

Я медленно выдыхаю, стараясь разогнать туман в голове. Мои воспоминания не пострадали, но, кажется, не стоит говорит об этом Рэйн.

– Где мы? – вместо этого спрашиваю я.

– В зоне амнистии, – отвечает Рэйн. – В часе езды от Энтропии. – Она кладет мне в руку черный чип памяти. – Это даст тебе доступ к панели управления «Комоксом», который стоит на краю лагеря. На твоем месте я бы где-нибудь спряталась. Ты не сможешь носить эту повязку вечно.

– Спасибо, – благодарю я, сжимая чип в ладони и пытаясь собраться с мыслями. – Почему ты помогаешь мне?

На лице Рэйн появляется грустная улыбка.

– Я задолжала твоей матери одну услугу, которую не успела вернуть до ее смерти.

Слова тяжелым грузом обрушиваются на меня. Я сжимаю руки в кулаки и пытаюсь унять боль, которая разрастается во мне при упоминании смерти Регины. У меня почти не было времени узнать ее получше. Я бы многому могла у нее научиться, но оказалась недостаточно быстрой и сильной, чтобы спасти ее.

Но я не позволю подобному повториться вновь.

Я снова перевожу взгляд на экран. Там показывают, как стая голубей парит над пустыней, оставляя после себя след из перьев. Вирус все еще неуправляем, и теперь у него есть миллионы новых хозяев. Не знаю, сколько еще у нас есть в запасе времени, пока он мутирует и вновь перекинется на людей.

– Рэйн, – зову я. – А кто создал эту разновидность голубей?

Она смотрит на экран.

– Они эволюционировали сами из другой разновидности. По крайней мере, так говорят люди. Я сама создала несколько стай, но мои были не такими прекрасными, как эти.