– Какая моя? – очень спокойно спросил Дюшка, мотнув подбородком в сторону капсул. – Левая или правая?

«А у него и голос изменился!» – подумал Ризи.

– Все равно, – отозвался Рон. – Любую выбирай.

Дюшка неторопливо пошел к капсуле. Он явно медлил.

– Сложный выбор! – не выдержав, фыркнул Ризенгри и передразнил Дюшку: – Левая или правая? Правая или левая? Врать другу три раза в день или подмигнуть хоть разик? Изображать вечного страдальца или оторвать задницу от стула и начать действовать? Выбор – зашибись!

Дюшка сжал кулаки, зубы и мысли и сдержался. Сделал шаг к правой капсуле переноса. Разжал в обратном порядке: мысли, зубы, кулаки. Обернулся к Ризи:

– Я сделал все, что мог. Теперь твоя очередь.

– Моя?! А что я могу сделать? Думаешь, меня сейчас не запихнут в одну из этих капсул?

– Скоро Смена, – сказал Дюшка. – Ты понимаешь?

Ризи смотрел на своего друга как на идиота.

– Попроси у ангелов, пусть они разбудят Элю, когда наступит Ночь, – сказал Клюшкин. – Попрощайся с ней.

Ризи смотрел на Клюшкина, и что-то в его мозгах щелкало: тыц, тыц…

– Верни ей тетради ее отца, – продолжил Дюшка. – Они принадле…

– Тетрадей больше нет, их твой ангел-спутник уничтожил, – перебил Ризи, мотнув головой в сторону Димы. – Я даже не успел их сфотографировать. И прочитать.

– Ты и роман моего деда Славика небось так и не прочел! – Дюшка обреченно махнул рукой, полез в капсулу и стал устраиваться на сиденье.

– Готов? – поинтересовался Рон.

Клюшкин кивнул. Крышка капсулы медленно закрылась.

– Дим, тогда я стартую, а ту отправишь, когда обе будут готовы. – И Рон исчез.

Ризенгри Шортэндлонг смотрел на закрывающуюся крышку, и в его голове продолжало что-то щелкать: тыц, тыц… «Я сделал все, что мог. Теперь твоя очередь…»

– Будешь прощаться? – поинтересовался Дима.