— Мы должны объединиться… собрать армию…, — продолжала причитать Мара, пока ее взгляд не привлек огонь позади. Она замолкла и уставилась на горящую бумажку в руках Фрэнки. Члены Отдела, окружавшие ее, тоже стали оборачиваться.

— Это пергамент, да? — спросил Димитрий.

— Это определённо он…, — ответила Роза.

— Что? Нет! — Мара бросилась к Фрэнки, но к этому моменту от бумаги остался обгоревший клочок.

— Что ты наделал? — ее руки, покрытые пеплом, вновь затряслись.

Она снова упала на колени, уткнув голову в землю и замолкла, зажимая в руке обгоревший клочок бумаги.

— Ну вот, а мы только привели ее в себя, — уныло сказала Роза, — это было очень жестоко! — она неодобрительно посмотрела на Фрэнки и «Шегги».

— Так через сколько там приедет этот Источник, чтобы покарать нас? — уточнил Димитрий.

— Лет триста, я думаю, у нас точно есть, — ответила Роза.

— Я думаю мне хватит, — решил Димитрий, — ну… я тогда пошел…

— И я… пожалуй тоже… пойду…

— И я…

— Куда они? — не понял Алекс, глядя как эмоции и их люди уходили в разные стороны.

«Шегги» докурил сигарету и бросил ее на землю.

— Нет пергамента, нет трудового договора. Мы пошли жить… чего и тебе советую, — сказал он и засунув руки в карманы, уныло пошел в сторону за своими товарищами.

Рядом с Марой осталась стоять только Роза, и то, больше из вежливости, чем из желания, завистливо провожая взглядами своих товарищей.

— Мара, отдел отлова и группа реагирования положительных эмоций закончила свою работу…что прикажете делать с пойманными преступниками? … Мара, с вами все в порядке? — подошли к богине сотрудники Отлова. Они удерживали связанных сражателей из Отдела Отделов, не до конца понимавших, что произошло.

— Я возвращаюсь обратно, Амат Меланхолия умирает, — произнес мимо идущий Анубис, державшей на руках истекающую эфиром девушку. Он повернулся и зашагал прочь, вскоре скрывшись в окружавших их кустах. И никто не посмел его остановить.

Неожиданно, прямо возле Мары появился черный квадрат, а из него выпрыгнул Лонг Лонг, сопровождаемый своими эмоциями. Втроем они вели душу Марии.

— В рот мне ноги, да это же Киарин, — сказал один из сражателей, удерживаемый сотрудниками Отлова.