Триана строго ответила: «Каждое очко, потраченное на свою силу, я отрабатывала верной службой! Потом и кровью! Натурой и болью! Не смей обвинять меня в неблагодарности! Важно лишь то, что ты против моей воли причинил мне слишком много боли. После парочки красивых обещаний я не смогу тебя простить. Я поклялась богине Церере убить тебя… Пообещала себе. Прости, но всё давно решено.»

Кён гневался на Триану и одновременно понимал её позицию. Когда Юнона вернулась из мира Лавра, она раскаивалась в своих грехах и даже влюбилась в него прошлого, но он не простил её, ибо тлеющую внутри ненависть не погасить красивыми словами. Девочка покусилась на самое ценное: на его жизнь. Можно даже сказать, что она много раз чуть не убила его несуществующих родителей. Надо быть настоящим лицемером, чтобы после подобного просто сказать: «ты прощена». A потом при каждой встрече постоянно подавлять желание избить её до полусмерти раз эдак сто.

Парень осознавал, что словами Триану не убедить. Её ненависть слишком крепка. Нужно перекрыть это чувство чем-то более мощным, иначе конец. Надавить на жалость? Глупость. Как-то использовать ревность? Суицид. Дать надежду на будущее счастье вместе с ним? Уже пытался. Воспользоваться холодной логикой? Чувства с логикой не дружат.

Какое у тигрицы самое слабое место? — задался вопросом Кён, хотя давно знал ответ: повышенное либидо! Вот она, уязвимость, которую он создал в ней за девять месяцев! Девушка не занималась сексом уже несколько дней. По одной только её позе можно понять, как сильно она хочет удовлетворить свои интимные потребности. Надо её соблазнить!

«Стой!» — воскликнул Лавр, увидев, как тигрица вырастила когти. — «Позволь принять душ. После продолжительного сражения я вспотел… Умирать грязным это… как-то… низко.»

«Иди.» — тут же согласилась Триана, села на кровать и скрестила длинные ножки.

Парень принял душ без мыла, зато с Синергией, чтобы избавиться от любого лишнего запаха, но оставить исключительно феромоны. Одновременно с этим он перевоплотился в личность Кёна, затем, будучи полностью нагим, вышел из ванной комнаты.

Триана ошеломленно вытаращилась на атлетично сложенного юношу: рельефный торс, мускулистая грудь, тонкая шея, эстетичные черты лица и стильно взлохмаченные чёрные волосы. В отличие от Лавра он казался крайне милым! Вызывал инстинктивный аппетит у хищницы, напоминал изящного кота с целой вселенной, таящейся в чистых и глубоких чёрных глазах.

«Эта и есть личность Кёна?!» — изумлённо воскликнула тигрица, непроизвольно сглотнув.