– Опомнись, – я уже умоляю. – Опомнись, родной. Пока не стало слишком поздно.

– Я не могу, – глухо отвечает Абрахам.

– Нет, ты даже не пытаешься.

Я выбегаю из спальни, вытирая текущие по щекам слезы. Ладонь неосознанно ложится на плоский пока живот. Внутренности скручивает болью, страхом за мужа, но я больше не могу здесь оставаться. Он меня не слышит. И вряд ли уже услышит. А мне нужно защитить, не себя и не его. Плод нашей любви, что живет во мне. Как так вышло, что мой любимый мужчина превратился в чудовище…

…Маленький домик, затерянный в глуши на безымянном полуострове. Печь, сложенная из темных камней, связки трав под потолком, стол, кровать. На кровати устроилась светловолосая девочка пяти лет. Она внимательно смотрит на меня и слушает все, что я говорю.

– Сиди в доме тихо и не выходи, чтобы ни случилось, – прошу я.

– Хорошо, мамочка...

Выхожу на крыльцо, запираю дверь и выплетаю самую мощную из защит, подвластных мне. Чтобы тот, кто все же разыскал меня в этих лесах, не смог почувствовать то, что чувствовать ему не следует.

Удостоверившись, что защита стоит, я отправляюсь к реке и иду вверх по течению. Дойдя до условленной точки, сажусь на камень и жду. Сердце колотится, словно сумасшедшее.

Его приближение я ощущаю заранее. Сначала касание мертвого холода. Потом жуткую, давящую тишину. А потом и голос, такой родной, но при этом такой незнакомый.

– Моран?

Я медленно поднимаюсь и оборачиваюсь. Абрахам стоит совсем рядом, у кромки леса. Он почти не изменился внешне. Разве что глаза потемнели, волосы чуть отросли и побледнела кожа. Вот только его аура, мертвая аура, не позволяет усомниться.

– Что ты сделал с собой, Абрахам? – шепчу я.

Слезы начинают течь сами по себе. Я так скучала по нему. Так надеялась, что мой уход поможет, и мы когда-нибудь снова встретимся и будем вместе. Встретились. Но совсем не для того, о чем я мечтала.

– Я добился своей цели. Теперь мне никто не страшен, – отвечает он, не отрывая от меня какой-то больной взгляд.

– Но какой ценой…

Абрахам словно не слышит этих слов и достает из-под рубашки большой, немного грубый кулон с непрозрачным камнем. Он снимает его с шеи и протягивает мне.

– Моя душа теперь принадлежит тебе, – говорит он.

– А моя – тебе, – качаю головой я. – Но не так.

– Моран… Теперь мы может снова быть вместе.