После этих слов Трабшоу загоготал и захлопнул окошко в двери. Клэнси пришлось предпринять над собой почти физическое усилие, чтобы выбросить Трабшоу из головы и сосредоточиться на вопросе. В формуляре значилось: «Все ответы даются ПРОПИСНЫМИ БУКВАМИ, за исключением тех случаев, где отмечено иначе». Где-то на середине строчки Клэнси отвлекся и случайно нарисовал лишнюю черточку, отчего «ОДНАЖДЫ НА ДИКОМ ЗАПАДЕ» превратилось в «ОДНАЖДЫ НА ДИКОМ ВАПАДЕ». Клэнси прекратил писать и уставился на ошибку, пытаясь одной лишь силой воли стереть неверную букву. Не сработало. Он приложил все свое мастерство и попытался изменить надпись, чтобы она хоть немного походила на верное слово, в результате чего получилось «ФАПАДЕ». Все пропало. Оставалось лишь снова встать в очередь и через три месяца получить чистый бланк заявки.

Клэнси накрыло тенью; не успел он повернуться, как что-то упало между его скрещенных ног. Он дотянулся до предмета и был удивлен, потрясен тем, что обнаружил. На выжженной земле лежала святая святых – вещь, о которой он мечтал столько, сколько находился в этом Богом забытом месте. Стирательная резинка.

– Она немного грязная, но нужно лишь потереть, – сказала тень с легким немецким акцентом. – Наслаждайтесь.

Второй раз в жизни Иоганн Кабал подошел к Вратам в Ад. Здесь ничего не изменилось, разве что над дверью привратника теперь висела меламиновая табличка с надписью «Очередь начинается здесь». Кабал направился прямиком туда.

У дверей, среди процессии из почти обреченных на вечные муки, пребывающих в Чистилище транзитом, временно царил хаос: дело было в том, что между Холи Харви Криппеном [28] и Кунигунде Макамоцки, также известной как Бэлль Элмор или Кора Криппен, разгорелся спор.

– Почему я здесь? – театрально вопила женщина. – Это ведь он убил меня! И порезал на куски!

– Послушай меня, Кора, – отвечал Криппен, и, судя по его тону, говорил он это не первый раз. – Я тебя не убивал. Все произошло случайно. Это было непредумышленно.

– То есть ты случайно порезал меня на куски и спрятал в подвале под половыми досками? А до этого случайно полил гашеной известью? О да, это несомненно несчастный случай, ты, мелкий червяк!

– Ограничение ущерба, мэм, – раздался за их спинами голос американского солдата, который куда больше славился своим умением обращаться со шредером, чем с винтовкой.

– Но я же жертва! – голосила Кора. – Что я здесь делаю? Почему я здесь? Почему, почему, почему?

Артур Трабшоу поднял глаза от картотеки и устало процитировал: «Измены. Неоднократные». Он перевернул следующую карточку, а затем еще одну.