— Не подумай, что это нужно мне. Ты не был на Земле. А я был, и мне там не понравилось. Я никогда не чувствовал себя более счастливым, чем когда меня вернули в те места, которым я принадлежу.

"Имперский обычай, — пронеслось в его мозгу, — перемещать тех, кто делает карьеру, перетасовывать их по разным районам, но в конце концов возвращать их, по мере возможности, в те секторы, откуда они родом. Теория: свои родные планеты они будут защищать более яростно, чем чужие миры. Практика: в случае революции большая часть персонала флота, равно как и гражданское население, обнаружит, что родные планеты значат для них больше, чем Земля, которую большинство из них никогда не видели. Проблема: если я одержу победу, успокоюсь ли я, как, несомненно, это сделает Джосип, если победят его адмиралы?"

— Но почему тогда? — спросил Колин.

— А что еще я могу сделать? — вопросом на вопрос ответил адмирал.

— Но… свобода…

— Нет. Империя еще не настолько прогнила, чтобы позволить разбить себя на части. И даже если бы это было так, я не позволил бы себе ничего подобного. Разве ты не понимаешь, что только единство стоит между цивилизацией… нашей цивилизацией и Долгой Ночью?

— Что же касается вооруженного протеста, то он, конечно, может стимулировать изменения в политике, но Империя не простит вожаков. Это обстоятельство приглашает всех недовольных начать стрельбу и предсказывает конец так же ясно, как и раскол. И кроме того, — Мак-Кормак с такой силой сжал поводья, что побелели костяшки пальцев. — Восстание, возможно, вернет мне Катрин, если на это вообще осталась какая-то надежда.

— Итак, твоя цель — сохранить Империю, но держать ее под контролем, — быстро проговорил Колин. Его желание отвлечь отца от мыслей о мачехе было столь очевидным, что у адмирала сжалось сердце. — Я — с тобой, ты это знаешь. Я совершенно искренне считаю, что ты дашь ей совершенно новую жизнь, что ты лучший император, который только был у нас со времен Исаму Великого, а может быть даже со времен самого Магуэля… и ради тебя я подведу к присяге даже свою жену и сына… если только это возможно. — Он махнул рукой в сторону неба. — Ведь Империя так огромна!

Виржил закатился, как будто повинуясь этому жесту Энейская атмосфера не обладала свечением, достойным того, чтобы о нем упоминать. Впереди засверкали Альфа и Бета Круцис, и почти в то же мгновение через небо перекинул свой мерцающий мост Млечный Путь. Вся равнина, что находилась справа, погрузилась в полную тьму, но Лавиния серебрила бывшее морское дно под находящимися слева скалами.