Сигарета Фландри упала, разбрасывая искры. Он вскочил, схватил Мак-Кормака за китель, с внезапно проснувшейся в нем яростной силой зажал в другой руке сопротивляющиеся руки Мак-Кормака, и начал трясти адмирала, крича:

— Укроти язык, сукин сын! Да будь на то моя воля, это ваше тело летало бы в космосе! Но есть Катрин. Есть люди, которые следуют за вами. Есть Империя. Лучше встаньте на колени, Мак-Кормак, и возблагодарите глупого бога, которого вы взяли себе в подручные, за то, что мне приходится искать какой-нибудь способ спасти вашу жизнь, потому что иначе вред от вас удесятерится!

Он с силой оттолкнул адмирала от себя. Мак-Кормак с трудом сохранил равновесие и, оцепенев, смотрел в лицо стоящему против него и пылающему яростью молодому человеку. И его собственная ярость поутихла.

Фландри отвернулся.

— Прошу прошения, — бесцветным голосом сказал он. — Я не извиняюсь, поймите. Я лишь сожалею о том, что потерял самообладание. Непрофессионально с моей стороны, особенно если учесть, что у нас мало времени.

Мак-Кормак кивнул.

— Я сказал, что буду слушать вас. Может быть, сядем и попробуем начать сначала? — Фландри невольно восхитился им.

Они неудобно пристроились на краешках кресел. Фландри достал новую сигарету.

— Между мной и Катрин никогда ничего не было, — сказал он, не сводя глаз с крошечной красной точки. — Не стану отрицать, я хотел бы этого, но… ничего не было. Она всецело предана вам и всему, что с вами связано. Думаю мне удалось убедить ее, хотя и не до конца, что ваш курс ошибочен. И, во всяком случае, она полна решимости последовать за вами куда угодно и помогать вам во всех ваших делах. Разве такое решение не заслуживает благоговения?

Мак-Кормак глотнул. Через несколько мгновений он произнес:

— Вы замечательный парень, командор. Сколько вам лет?

— Наполовину меньше, чем вам. И все же мне приходится объяснять вам, что такое жизнь.

— Почему я должен вас слушать, — Мак-Кормак произнес эти слова вопросительно, но интонация была не самая смиренная. — Вы ведь поддерживаете мерзкое правительство. Вы сами признаетесь, что хотите разрушить мое дело?

— Оно разрушено и без меня. Мне известны успехи вашей оппозиции. Мы с Катрин надеемся, что нам удастся удержать вас от дальнейшей траты жизней, сокровищ и кораблей.

— Наши перспективы не так уж плохи. Я разработал план…

— Самым худшим его последствием была бы ваша победа.

— Что? Фландри, я… я всего лишь человек со своими слабостями, но любой был бы лучше на троне, чем Джосип, назначивший Снелунда губернатором.

С улыбкой, потому что его собственная ярость умирала, уступая место жалости, Фландри ответил: