Издали кто-то зовет, но ничего не различить в грохоте и треске пожара, в звонком, взволнованном певучем щебете этих беззаботных вампиров, проскользнувших к нам из лиловой страны Таппера Тайлера.

— Идите назад, — повторил вяз, неслышные слова хлестнули, как взмах бича.

И они ушли — исчезли, растворились в непостижимой тьме, во мраке более густом и черном, чем сама ночь.

Вяз, который разговаривает… а сколько еще есть говорящих деревьев? Много ли здесь осталось от Милвилла? Сколько уже принадлежит другому, лиловому миру? Я поднимаю голову, смотрю на вершины деревьев, стеной окружающих сад, — призрачные тени в темном небе, они трепещут под дуновением странного ветра, что веет неведомо откуда. Трепещут на ветру… а быть может, тоже говорят о чем-то?. Кто они — прежние земные деревья, бессловесные и неразумные, или совсем иные деревья, порождение иной Земли?

Никогда мы этого не узнаем, а может, это и не важно, ведь с самого начала нам не на что было надеяться. Мы еще не вышли на ринг, а нас уже положили на обе лопатки. Все потеряно для нас давным-давно, в тот далекий день, когда мой отец принес домой охапку лиловых цветов.

Опять издали кто-то кричит, зовет меня по имени.

Бросаю свое оружие, иду через сад. Кому я понадобился?

Это не Нэнси, но голос знакомый.

А вот и Нэнси сбегает с холма.

— Скорей, Брэд!

— Где ты была? Что еще случилось?

— Там Шкалик Грант. Я ведь говорила, тебя ищет Шкалик. Он ждет у барьера. Он как-то проскользнул мимо часовых. Ему непременно надо с тобой повидаться…

— Так ведь Шкалик…

— Он здесь. И требует тебя. Говорит, больше никто не годится.

Она повернулась и почти побежала наверх, я тяжело поплелся за нею. Через двор доктора Фабиана, потом через улицу, а там еще один двор и… ну, конечно, здесь, прямо перед нами, проходит барьер.

По ту сторону с земли поднимается коренастый гном.