Звякнуло стекло рюмок.

– И ещё, – Гальченко поставил свою рюмку на стол. – У меня есть личная просьба.

– Слушаю вас.

– Я бы хотел посетить могилу отца. Он умер ещё два года назад и похоронен…

– Я знаю.

– Понятное дело, что во время войны это было нереально… но сейчас…

– Не могу ответить вам прямо сейчас, Александр Иванович. Поймите, я должен доложить об этом руководству. И только с его санкции…

Проводник приподнял ладони.

– Я тоже не вчера родился и всё понимаю. Подожду. Но очень надеюсь…

Звякнули звездочки – он открепил их с погона и опустил в рюмку. Булькнул коньяк.

– А вот теперь – как и положено!

Оперуполномоченный Степаненко спешил на службу. Дел, как впрочем и всегда, было невпроворот, только успевай разгребать. Поэтому задерживаться не стоило: начальство, вечно пребывавшее не в духе, могло вклеить весьма нешуточно.

– Товарищ лейтенант!

Это ещё кто такой? Мужик какой-то незнакомый…

– Слушаю вас.

– Тут такое дело… поговорить с вами хотят…

– Кто? – правая рука привычно нащупала через пиджак рукоятку пистолета.

– Здесь рядом…

Посмотрев в указанную сторону, Степаненко малость успокоился: номера этой машины были ему знакомы. Местное управление МГБ.