– Мы собираем людей в зале, Стоуни, – сказал Викомб-Финч. – Они уже, наверное, там. Я поговорил с Биллом Бекеттом, он тоже должен там быть.

– Этот американский парень? – Стоунер разговаривал глубоким баритоном, в котором слышались признаки специальной тренировки.

– Действительно, примечательный тип, – сказал Викомб-Финч. – Он хорош, когда надо сделать нашу работу понятной другим.

– Он может сообщить что-нибудь конкретное?

«Вот оно!» – подумал Викомб-Финч.

Он почувствовал неожиданную тишину заместителей у стола с кофе и булочками, затем сказал:

– Я оставлю это ему.

– Когда я приехал, то ожидал, что найду тебя здесь, в кабинете, – сказал Стоунер.

– У меня есть рабочий кабинет в одном из лабораторных корпусов, – пояснил Викомб-Финч. – Утро – прекрасное время, чтобы внести и мой личный вклад.

– И каков же этот твой личный вклад? – спросил Стоунер.

– Я боюсь, сегодняшнее утро было занято телефонной конференцией с моим партнером в Ирландии.

– Доэни? Не доверяй этому сукину сыну!

– Ну что ж, он дал кое-какую интересную информацию сегодня утром. – Викомб-Финч продолжил, повторяя сообщение Доэни о подозреваемом Джоне Рое О'Нейле.

– И ты считаешь эту историю достойной доверия? – задал вопрос Стоунер.

– Ученый всегда ждет доказательств, – сказал Викомб-Финч. – Кстати, я думаю, мои люди уже все собрались. Может быть, пройдем в зал?

Викомб-Финч кивнул заместителю, который возглавил шествие, открывая двойные двери перед администраторами.

Зал представлял собой мягкое скромное помещение, выдержанное в стиле курительной комнаты лондонского клуба, только обширнее. Темная деревянная обшивка, стены над которой были покрыты тканью с каштановым рисунком, шла по периметру, нарушаясь только в местах четырех окон, закрытых теперь подходящими по цвету шторами, и большого мраморного камина, в котором мерцал настоящий огонь. С одной стороны камина стояли глубокие кожаные кресла красно-коричневого оттенка, длинный, как в трапезной монастыря, стол из блестящего красного дерева и напольные пепельницы на тяжелых бронзовых подставках. Свет исходил из четырех канделябров, которые, как шутил персонал, были сделаны по подобию космического корабля в «Близких встречах», и из установленных по периметру направленных стенных светильников, сфокусированных на стол, за которым уселся Бекетт с тремя папками бумаг. Большая часть остального персонала уже расселась на стульях подальше от стола, явно стараясь не попасть в центр внимания.

«Вести распространяются», – подумал Викомб-Финч.

Когда процессия из официального кабинета вошла, Бекетт живо поднялся со стула. В комнате раздался приглушенный шум. Несколько человек прокашлялись.