Слышится ещё один крик. На этот раз кричит женщина на языке урисок.

Эти вопли отчаяния разбивают мой страх, как молоток стеклянный стакан. Вынув клинки из ножен, я бегу на звук, огибая деревья, перепрыгивая через толстые корни, топча сапогами мягкие листья папоротников.

Деревья впереди расступаются, и я оказываюсь на полукруглой поляне, где бледно-лиловые травы покачиваются на предгрозовом ветру, а в небе сверкают молниями тёмные тучи.

Остановившись, я одним взглядом вбираю открывшуюся картину.

К огромному валуну на краю поляны в страхе прижимаются уриска с лиловой кожей и маленькая девочка.

Перед ними, явно защищая, стоит девочка-гарднерийка лет тринадцати, держа в поднятой руке нож. Девочка защищает уриску и малышку от нависающих над ней огромных скорпионов. Один из монстров выше других, с более вытянутым телом. На его груди и ногах светятся тёмные руны, а среди них руна отражения магии.

На мгновение я опять застываю, как вкопанная, а ребёнок у камня кричит от страха, пока скорпионы по очереди тянутся к девочке с ножом, играючи прищёлкивая, то отступая, то наступая с поднятыми хвостами, готовыми ужалить.

Ярость прогоняет страх, и хорошо натренированное тело начинает действовать, будто само собой. Я сжимаю клинки покрепче и настороженно шагаю вперёд.

Сапог соскальзывает с мокрого корня и с силой бьёт в землю каблуком.

Скорпионы, как по команде, поворачиваются ко мне.

Руна на животе напоминает о себе едва ощутимым жжением, и я встревоженно оглядываю чудовищных насекомых. Двое скорпионов смотрят на меня бездонными чёрными глазами. А вот третий, с вытянутым телом, не просто пожирает меня скорпионьими глазами, но и таращится бесчисленными, более светлыми, раскиданными по голове и бокам. А в самой середине этого многообразия глаз открывается ещё одно око, каких не бывает у насекомых. Светло-зелёный, всезнающий глаз.

Око Фогеля.

Все мои колебания и нерешительность будто срывает прочь мощным ураганом. На гребне освежающей волны ярости меня омывает мощным магическим огнём.

Лукас. Чи Нам. Ликаны. Айвен. Все жертвы Фогеля. Их имена и образы мелькают перед глазами, а пламя ревёт в моих линиях силы.

Со сложенных в холодную улыбку губ срывается грозный крик:

— Пошли прочь, мерзавцы!

Я бросаюсь вперёд, через поляну, машинально нажимая на руны, заряжая клинки.

Меньшие скорпионы отшатываются, приседают, пытаясь защититься, а я слежу взглядом за вспыхивающими траекториями, которые вычерчивает для меня подрагивающий у пояса Жезл. Я поднимаю клинки, ещё раз пробегаю пальцами по рунам и произношу заклинание.