Возвышающееся над переплетением изуродованных тел Лерочкино лицо не выражало ничего. Такое же правильное и красивое, как и несколько дней назад. Если бы не изуродованная плоть, к которой крепилась шея, можно было бы представить, что это и есть моя одноклассница.

Однако, Лерочки больше нет, а есть только безобразная химера. Я осознавал это очень чётко, очень ясно.

И всё же какая-то часть меня заставила раскрыть рот и издать глупые звуки:

– Лерочка? Ты понимаешь меня?

По отсутствию мимики, по пустым глазам я понял, что нет.

Зато мне ответили два автомата, два обычных армейских калаша, которые составленный из Леры и Валеры паук держал в четырёх конечностях.

Две очереди косо перечеркнули мне грудь, снося в обратно в овраг.

Меня в очередной раз спас бронежилет, но заброневой урон заставил мою только что исцелённую грудь снова хрустнуть. Плевать.

Растопырив руки и ноги, я чудом остановил дальнейшее скатывание в овраг. Как раз вовремя – ЛераВалера запрыгнул за мною следом, уже в полёте направляя на меня калаши.

Я успел первым. Два выстрела из Железного Феликса слились в один. С расстояния в пару метров я не промазал, и пули легли точно в висок Валере и в лоб Лерочке.

Паук задёргался в предсмертной агонии. Комбифарм. И пауки, и многоножки сделаны так, чтобы можно было их легко убить.

Интересно, умеет ли очкастый псих Скол создавать более убийственных и живучих тварей?

Я наклонился к Лерочкиной голове и достал нож, сам не понимая, что я хочу сделать. Наверное, это и есть состояние аффекта, про которое так много говорят по телевизору.

Неуверенно, но упорно, я сначала перерезал мягкие ткани горла, а затем несколькими сильными ударами перерубил кости шеи. Аккуратно поправил причёску, закрыл мёртвые глаза. И положил в свой рюкзак.

Столь совершенная красота не должна соседствовать с отвратительной кучей плоти, созданной Сколом. Даже после смерти.

Скол! Сука Скол! Ты ответишь мне!

Если до этого я просто… просто спасал город, набирал уровень и добивался расположения союзников, то теперь это личное.

Я найду тебя, мразь, найду и сотворю с тобой такое… такое… Я изобразил окровавленным ножом затейливый узор. Потом сообразил, где нахожусь.

Вылезаю из оврага и вижу, что оставшиеся два паука всё ещё отстреливаются от Лиды и Элион. Третий лежит мёртвым.

Четырьмя меткими выстрелами я прекращаю жалкие жизни тварей. Впрочем, разве это жизнь? Так, подобие…