– Кто тебе показал?

– Борис Анатолиевич, – пожала плечами она. – Друг Максима Васильевича. Какое это имеет значение сейчас?

– Лет сорок, тощий, высокий, одет небрежно. Очки в толстенной оправе, как в советских фильмах? – перебил её я.

– Да, – кивнула одноклассница.

– Кинжал тоже он тебе дал?

– Да, – ответила она уже задумчиво.

– Это Скол. Игрок. Его способность – превращать людей в химер и контролировать их. Твои родители были ловушкой на меня, Валя! Они были уже мертвы!

Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами, переваривая информацию.

– Как мертвы, они же двигались, говорили…

– Там необратимый процесс. Это не жизнь, он лишает их разума, искажает сознание!

– Откуда ты знаешь, что необратимый! – крикнула она.

Её шок сменился гневом.

А действительно, откуда я это знаю?

В комбикорме не было ни капли человеческой разумности, но родители Вали поддерживали разговор и до конца казались людьми.

– Может и обратимый, – я скривился. – Вот только я не знаю как, а времени разбираться не было. И убежать я тоже не мог. Честно!

– Не ври! Даже если так, ты бы смог убежать! Ты мог вообще не приходить! – закричала она, крепче перехватывая стилет.

Плохо, плохо, плохо. Я истекаю кровью. Гипотетически «Подмена казуальности» может мне помочь дотянуть до больницы, но важно сделать так, чтобы Валя не добила меня.

– Валя, послушай. Ты же не думаешь, что я настолько псих, чтобы убить твоих родителей? Давай я доковыляю до больницы, если её ещё не взорвали, а потом я тебе всё-всё расскажу про Скола.

– Больницу не взорвали, – она прикусила губу. – Хорошо, я доведу тебя до неё, но, если ты… если ты мне хоть в чём-то сорвёшь, я тебя убью.

– Ты меня уже… почти убила, – я смотрел на огромное красное пятно на боку. – Подожди, я кое-что сделаю.