Местные как-то споро прознали про неё, угадали, что ведьма, — а кто ещё в лесу жить будет? — да принялись захаживать за зельями. Это Марику более чем устраивало. Славная, тихая жизнь. Ничуть не хуже, чем в княжеском тереме. Все сама, и никого, кроме зверей, вокруг.

Корзина с грибами уже ощутимо тянула к земле, пора было и возвращаться, но день был слишком хорош. Солнце не палило, как летом, а нежно ласкало волосы, запахи прелой листвы и зрелых лесных яблок щекотали нос, свистели птицы, трепетали на ветру золотые и багряные листы. Даже шумел осенний лес по-другому, словно печально, со стеклянной ноткой. Скоро богатство его осыплется, пойдут дожди, потом снега…

Тревожное карканье ворон ножом разрезало тишину осеннего леса. Любая ведьма знает, что это значит: где-то беда. Скорее всего, даже кровь. И ей, как хозяйке местной, нужно поспешить туда.

Марика жила милостями леса, ее не трогал дикий зверь, не кусали ползучие гады, даже мошкара вездесущая не замечала. Но все это было не задаром — приходилось за милости платить: лечить лесных обитателей, выкармливать оставшихся без матери детенышей, зимой спасать зверье от голода. Поневоле научишься слышать зов о помощи. Перехватив поудобнее тяжелую корзину, ведьма, склонив голову набок, как сойка, прислушалась и поняла, в какую сторону нужно идти.

Судя по поломанным кустам, тут была драка серьезная: возможно, рогачи схватились или даже беры. Или… Звери пострашнее.

Марика увидела огромные ноги, обутые в добротные высокие сапоги и похолодела. Человек.

Лучше бы рыс или бер.

Люди — всегда плохо. Судя по роскошной обуви — человек знатный, богатый. Что с ним случилось? Ограбили, убили? Вот только разбойников в ее лесу и не хватало! Неужели придется снова бежать? Или сможет ведьма сговориться с татями? Им ведь тоже нужны перевязки и зелья от кашля…

Все это росчерком стрелы промелькнуло в голове Марики, пока она осторожно подкрадывалась к телу. Было страшно. А ну как живой — и ее по ошибке ударит?

На всякий случай громко, медленно, певуче заговорила:

— Я тебе не враг. Местная я, травница. Помочь хочу. Я тут одна. Сейчас я подойду близко.

Человек не пошевелился. Мертв? Если мертв — то Марика не героиня вовсе. Искать убийцу не будет. Посмотрит и решит — то ли так оставить, то ли раздеть да прикопать. Сапоги ей такие, конечно, ни к чему, а вот плащ… Плащ был хорош. Толстая шерсть, благородный синий цвет. А что в крови весь — так отстирается.

Огромный какой! Судя по бурым пятнам на листьях — раны все спереди. Нужно переворачивать. Плохо лежит, крови много вытекло. Все же не жилец, жаль. Волосы светлые, вьются, сединой не тронутые, значит, не старый еще. Могучий какой, наверное, красивый. Был.