Генри наблюдал за действиями в кино, не ощущая неприятных мыслей в голове. Это его обрадовало и успокоило. Наконец-то он достаточно морально повзрослел, чтобы не вздрагивать при каждом шорохе сбоку. Ему стали представляться картины, как он смотрит самые страшные фильмы в одиночку дома, получая от этого кучу удовольствия. Сердце бешено колотится, но не от паники, а от ощущения адреналина. И губы сами улыбаются, потому что это дико весело. Руки холодеют, но это приятно и …

Генри чуть ли не подпрыгивает на месте. Кульминация напряжённого момента и резкий поворот выбивают из парня все хорошие мысли, как и психопат мозг у бедной женщины прямо перед всеми зрителями. Парень закрывает лицо руками, вжимаясь поглубже в кресло. Неожиданно кто-то слева хватает его за запястья и тянет на себя. Генри испытывает шок и не успевает вскрикнуть. Джек крепко держит его руки в своих, придавливая к подлокотнику.

— Смотри. — приказывает он, не отводя глаз от экрана.

Генри пытается вырваться, но с ужасом осознаёт, что не может. Или не хочет?

Он переводит взгляд на экран и с выдохом осознаёт, что жуткая резня кончилась. Джек отпускает его, возвращаясь к поеданию вкусной гадости. Спокойствие снова здесь и Генри убирает свои руки на подлокотники. Но вот снова его пальцы сами лезут на глаза. Джек не медлит и оттягивает руки друга. Однако на этот раз Генри сопротивляется сильнее, и на предпоследнем ряду начинается борьба. Генри старается кричать про себя, лишь издавая кряхтящие звуки, он вертит головой, зажмурив глаза, а кто-то сверху недовольно бурчит.

— Давай! — кричит шёпотом зеленоглазый. — Ты не сможешь побороть свой страх, не посмотрев на него!

— Я просто не хочу впечатывать в память эти ужасные сцены! — таким же криком отвечал Генри, но уже с нотками смеха.

Джек начал вышёптывать бранные слова, чем сильнее рассмешил парня. Он стал махать руками и ногами. Женский голос громко пригрозил парням, и они успокоились. Генри ухмыльнулся, смотря на Джека, который смахнул чёлку с глаз и ответил таким же полным ехидства и азарта взглядом.

Конец последней сцены. Занавес опущен. Зрители аплодируют. Генри и Джек стоят в очереди в туалет.

Неожиданно у Генри замигал телефон.

— Ох, чёрт. — он прочитал сообщение. — Меня хозяин просит прийти завтра пораньше. Привезут партию новых книг.

— Во сколько? — поинтересовался Джек.

— В 7. — тоскливо ответил Генри.

Ему не хотелось вставать рано. Хотя обычно он вставал всего на час позже, чем ему предстоит встать завтра.

— Ладно, раз так, мне уже пора.

Джек вздохнул. Он не любил оставаться в одиночестве. От мыслей, что ему предстоит остаться одному, сосало под ложечкой. Это был его страх, как страх темноты у Генри. Только вот зеленоглазый считал, что вероятность оказаться в одиночестве намного больше, чем в темноте. Отец Джека как-то раз сказал ему: «Одиночество страшно только тем, кто боится остаться наедине с самим собой». Кажется, именно тогда Джек понял, чего именно он боится, но не понял почему.