Десс нахмурилась и вздохнула.

Стоило признаться, что она все еще на что-то надеялась. Очень робко и необоснованно, но все же – надеялась. Она понимала, что надежда ее глупа, и процесс не обратится вдруг вспять по собственной воле и без всякого стороннего вмешательства, но какая-то глупая, противоестественная, человеческая почти что надежда все еще жила в ее сердце.

Однако Десс увидела телескопе то, что и ожидала.

Она увидела, как Ничто медленно и неумолимо погибает.

Возможно, у Шпиля еще было в запасе несколько недель. Возможно, даже месяц. А может быть и год. Или столетие.

Но не больше. Нет, никак не больше.

Хотя… Что такое столетие для Шпиля? Заметит ли она, когда век пройдет?

Быть может, мир разрушится уже завтра…

Она задумчиво постучала ногтями по столу, поправила прическу (в чем совершенно не было необходимости, потому как ее раздражающе прямые волосы упрямо отказывались изображать хоть какое-то подобие художественного беспорядка), еще раз наклонилась к телескопу и… вздрогнула.

Десс поняла, что у нее будут гости, еще за секунду до того, как они соизволили заявить о своем прибытии, – старые инстинкты до сих пор иногда давали о себе знать.

И вскоре в дверь действительно постучали: три отрывистых удара, пауза и еще два стука немного тише.

Их старый сигнал.

Десс закрыла глаза и откинулась на спинку стула. На ее губах промелькнул призрак усталой улыбки. Дверь была за ее спиной, но ей не было никакой нужды поворачиваться.

– Не заперто, – объявила она.

Дверь скрипнула. Неужели ее тоже придется смазывать? Наверное, в следующем месяце.

– Опять смотришь в пустоту, милая Беглянка? – съязвил голос.

Десс вздрогнула резким движением руки захлопнула ставню. Кисть отозвалась ноющей болью.

А что, если бы это был не он? Что, если кто-то другой проведал про их секретный сигнал и сейчас…

Нет, это было решительно невозможно. Что, впрочем, не оправдывало ее неосмотрительность.

– Право, Деспона, к чему такая скрытность? Неужели между нами остались секреты?