Подволакивая больную ногу, Юрий Петрович прошел в покои для общения с роженицами. Покои представляли собой помещение, надвое разделенной стеклянной стеной. За стеклом сидела счастливая невестка, в махровом халате, с туго спеленатым ребенком на руках. По эту сторону стекла толпились приехавшие ранее родственники.

Юрий Петрович, кивая женщинам и здороваясь за руку с мужчинами, прошел к самому стеклу. Невестка увидела Юрия Петровича и протянула в его сторону сокровище. Их живого кулька торчал крохотный носик.

– Как назвали? – спросил Юрий Петрович, чувствуя подступающую к глазам влагу.

– Еще не решили, – ответил сын. – Завтра-послезавтра придумаем.

Юрий Петрович приблизился к стеклу и взглянул на внука.

– Начинай, – попросил сын и обернулся к гомонящим родственникам. – Попрошу минуту тишины.

Гомон прекратился.

Юрий Петрович сосредоточил внимание на внуке, которого невестка держала на вытянутых руках по ту сторону стекла, и приблизил мозговой луч к его крохотной, закутанной в пеленку голове. Затем проник в голову младенца, совершив тем самым инициацию.

[Младенческий взгляд на окружающий мир – свежий и удивленный, как ничто другое. Обзор закрывают пеленки, но кое-что видно, в частности уходящее ввысь стекло и толпу разновозрастных людей, примолкших в ожидании таинства. Среди них Юрий Петрович разглядел свое старчески загорелое и морщинистое лицо.]

[Хватит для обряда. Младенец ничего не чувствует, но все равно хватит. Достаточно.]

– Все, – сказал Юрий Петрович.

Родственники зааплодировали – негромко, чтобы не побеспокоить младенца.

– Нам пора. Спасибо вам всем, – поблагодарила невестка из-за стекла и унесла ребенка во внутренние покои. Родственники, переговариваясь, начали покидать помещение.

– Тебя проводить, отец? – спросил сын.

– Не надо. Пока я способен взять свободный геликоптер и добраться до дома.

– Отец…

– Что? – спросил Юрий Петрович.

– С инициацией все в порядке? Ты был первым?

Юрий Петрович понял, за что волнуется сын. Иногда при попытке инициации оказывалось, что она уже совершена. В принципе, инициацию мог совершить кто угодно, хотя бы из обслуживающего персонала больницы. Личность инициатора ни на что не влияла, но ошибка считалась дурным тоном. Такое имело распространение очень давно – во времена юности Юрий Петровича, – но не сейчас. Зачем кому-то понапрасну расстраивать людей? Сын зря волнуется. Взрослый, а все не выйдет из детского возраста.

– Все в порядке, – подтвердил Юрий Петрович. – Моя ссылка была первой.