Все молча ставили «лайки».
Междометие оценила их количество под постом со стихотворением и тихо проговорила: «Вы невероятные», дотрагиваясь до чрезмерно выпирающих ключиц.
Из «телеги» психотерапевт не на сигвее, на такси перемещался в лофт Софушки Кнепер, миниатюрной дочери крупного отца, чердачное расположение которого (лофта, не отца) давало возможность курить и пить кофе/виски на крыше и стряхивать пепел в колодец двора.
Тут собиралось «общество». Выпускники и отчислянты престижных вузов. Дизайнеры, адвокаты. Умные, дерзкие и безработные. Актеры. Художники. Они были собой. К сожалению, сейчас они еще и пахли собой, ведь горячую воду отключили две недели назад.
— Извольте, господин Тризны. — Никитка закатил глаза. Его «вещие» белки «смотрели» прямо Федору в душу. Вылетит из театра — пойдет в экстрасенсы.
«Слепец» раскрыл учебник, старый советский тысячелистник, на случайной странице.
Они не гадали, Господи, нет! Это чушь! Детские забавы. Просто Федор выбирал тему кандидатской. Методом профессора Тыка.
— Ох ху-у-ху-у-у-у… — заухал Марат, он же Скорый. Хирург и «фармацевт»-любитель. — Жесток твой жребий! Откупишься?
Перст судьбы и Никитки указывал на параграф «профилактика суицида в сельской местности».