В выпуске теленовостей вновь показали запись заключительной части приветственной речи избранного президента, а затем реакцию публики на его слова о создании новой комиссии по расследованию событий 11 сентября. Нескольких высокопоставленных политических деятелей, давно пребывающих на заслуженном отдыхе, вытащили из забвения, чтобы спросить их мнение. Все они дружно заявили, что удивлены и обеспокоены тем, что практически остывшие угли давно минувшей трагедии будут ворошить снова.

В конце сюжета теленовости вернулись к застывшей улыбке Виклунда, его торжествующе вскинутой руке. Телевизионщики заморозили картинку и не стали комментировать. Почему они это сделали? Безмолвная картинка порой производит куда более мощное воздействие, чем та, которую сопровождает комментарий.

Люсинда встрепенулась и повернулась на своем стуле так, чтобы видеть экран. Она подалась вперед, глядя на избранного президента.

– Это Виклунд, – сказала она. – Он выиграл?

– Его партия победила… он будет новым вице-президентом.

– Виклунд – тот самый человек, к которому Дугала вызвали на следующий день, в тот день, когда его нашли мертвым в номере отеля. Он позвонил мне накануне вечером… я уже легла спать, но его звонок разбудил меня.

– Вы знали о Виклунде? – удивился я.

– Только его имя. Только то, что Дугалу было велено пойти к нему.

Фильм закончился, но она продолжала смотреть на экран. В студии появился политический обозреватель, который начал краткую оценку вероятного влияния нового президента на Белый дом.

– Почему Дугал позвонил вам той ночью? – спросил я у Люсинды, не дождавшись конца трансляции. – Он наверняка знал, что вытащит вас из постели из-за разницы во времени.

– Он сказал, что хочет, чтобы я знала имя этого человека и запомнила его. Связь была не очень хорошей, на линии было эхо. Я знала, что он встревожен, но все время думала, что кто-то нас подслушивает. Мы говорили недолго. Он велел мне просмотреть его бумаги, его записи… по его словам, он сохранил экземпляр своей рукописи. В подвале, где он спрятал ее. И он велел мне быть осторожной. Он не сказал, какую книгу – только «ту книгу, ту книгу». Он заставил меня сказать, что я поняла, какую книгу он имел в виду. Конечно, я точно знала, о чем он говорил, но была уверена, что на линии оставался кто-то еще. Я сказала ему, что сделаю то, что он хочет. Потом мы закончили разговор. Это был последний раз, когда я разговаривала с ним.

– Вы нашли его документы?

– Не в тот день. Я смогла найти их только несколько недель спустя. Известие о его смерти пришло на следующий день, и все остальное не имело значения. Жанна, ты должна помнить тот день.