Анализы и снимки опухоли отправляли в лучшие клиники Германии и Израиля. Но и оттуда ответы на прогноз были неутешительны. Приглашали приехать, попробовать, но… без гарантий…

В семье давно не звучал смех и мало кто мог просто улыбнуться.

Но каждый вечер ужинали всей семьёй, сидя за одним столом. Это было традицией. Даже Катеньку доставали из кроватки и укладывали в специальное полукресло. Без неё взрослые не могли есть. И только когда девочка оказывалась за столом, будто проносился по квартире тёплый ветерок, придавал всей семье силы.

С малышом пытались шутить, улыбались ей, пытаясь передать хорошее настроение, отдавали свои силы как могли. Но как только мама уносила девочку в её комнату, опять наступало тягостное молчание.

В тот вечер Виктория рассказала своим мужчинам, мужу и отцу, сон дочери. А Катя, словно совсем не своя, весь вечер была молчалива и пила свой любимый апельсиновый сок через трубочку маленькими глоточками. Нормально есть она уже почти не могла.

Она не была смешлива как всегда и только переводила внимательный взгляд с одного лица на другое.

— Да. Уж приснится так приснится — со вздохом произнёс отец. — И зверь с тобой разговаривал? Медведь?

— Да. Пап. Только это был маленький медвежонок. Он тоже болел и его вылечили. И он мне подарил — во! — И дочка, вытащив из-под пижамы несколько волосков, показала их отцу.

— Странные волосы, — сказал отец, взяв в руки прядь. — И пахнут… Странно.

— Дима, дай, пожалуйста, — попросил дед.

Взяв в руки волоски, он потёр их между пальцами и понюхал. Пахло Зверем.

Нет, он не был заядлым охотником, как множество его сослуживцев, но запах… Таким запах может быть только у свежей шерсти, это он понимал. А потом… буквально через мгновение, запахло лесом. Тем лесом, который он всегда любил — после дождя в лесу всегда такой специфический запах — прелой листвы, цветов, запахи смолы сосен, елей.

И этот аромат волной прошёл по всей гостиной и взрослые замерли, а Солнышко улыбнулось.

— Ну что, не верите? И сейчас не верите?

— Катенька, а можно я возьму один волоск с собой? — тихо попросил дед. — Покажу на работе, похвастаюсь, что моей внучке медвежата дарят свою шерстку?

— Только, деда, не потеряй и потом отдай мне обратно. Ладно? Их, мишкиных, всего 5. Столько, сколько и мне лет. А Серых — всего один.

— Хорошо, Солнышко. Завтра обязательно верну вечером.

— А миша мне тихонько сказал, что б эти волосы я держала под подушкой. И, знаешь, когда я их глажу — мне становится не так больно.