Мэри кивнула.

– Извините, говорить в основном буду я… Кажется, только у меня есть информация для передачи, а в нашем распоряжении всего час или около того… Довольно много времени, принимая во внимание полномасштабное восстание доминиканцев в Сантьяго и Санто-Доминго. Понимаете, я делаю это лишь потому, что Эмануэль Голдсмит был для меня особенным человеком.

Мэри кивнула. Ярдли положил локти на стол, подался вперед и поднял ладони, словно разглаживая воздух перед собой.

– Вот какие дела. Я заключил немало соглашений с президентом Рафкиндом, который, как и я, считал, что для правосудия мало коррекции преступников. Преступление – не болезнь, излечимая врачами; его подлежит излечивать таким образом, чтобы это отвечало чаяниям простых людей, а простые люди требуют возмездия, соответствующего преступлению.

Попытки Рафкинда реформировать верховный суд встретили довольно сильное сопротивление. Его обвинили в вероломстве, кажется… Возможно, так оно и было. Он разорвал тайные соглашения с организациями «бдительных». Сейчас я согласен с тем, что он вызвал осуждения, породил кошмарные беспорядки и был, пожалуй, самым непорядочным и недостойным лидером в истории вашей страны, но…

Мэри легко могла бы продолжить тему.

– Он был облечен властью, – сказала она с кривой усмешкой.

Ярдли воспринял эту усмешку с откровенной подозрительностью.

– Но ведь даже полиция не поддержала его после того, как все вскрылось.

– Нет. Официально.

– Что ж. Кто бы у вас ни был облечен властью, когда США уверенно заявляют о чем-то, все наши маленькие страны дрожат. А по правде говоря, его идеальная правовая система не слишком-то отличалась от нашей. Но мы применяем к преступникам не только коррекцию.

– Вы применяете «адские венцы», – сказала Мэри.

– Действительно. Представители Рафкинда заключили экспортные сделки в обмен на договоренность о тайных поставках. Ваши народные мстители получили с большой скидкой «адские венцы» из наших запасов… Рафкинда довели до самоубийства публичные протесты по делу судьи Фридмана. Он вконец запутался и предпочел серебряную пулю Кристофа – в его случае яд – эшафоту. Полагаю, если бы его осудили, то подвергли бы коррекции. Однако он предпочел смерть публичному бесчестью.

– Вы все еще экспортируете «адские венцы», – сказала Мэри.

– Не напрямую в США. Мы поставляем их на мировой рынок, и все наши контакты вполне законны. Рафкинд был единственным исключением, но что я мог поделать? Он мог причинить Эспаньоле серьезный вред. К началу второго срока ему не требовались наши войска, поскольку он свернул действия в Боливии и Аргентине. Он оседлал волну огромной популярности. Я не видел альтернативы, кроме поставок «адских венцов».