– Не знаю. Возможно.

– Вы кажетесь более жизнерадостным.

– Очистился, – сказал Ричард. – Снова чувствую себя человеком.

– Вы знаете о бедном Эмануэле?.. Его нашли.

Ричард кивнул.

– Это вас не беспокоит?

Он поднял ладони, широкие как лопаты.

– Я освободился от него. Хотя все еще тепло вспоминаю его… Но он действительно перестал быть частью моей жизни уже много дней назад.

– С тех пор как убил этих несчастных детей.

Ричарду не хотелось сейчас обсуждать, как он вернул себе душевное равновесие. Интересно, к чему же ведет разговор госпожа де Рош?

Можно опять подправить, но не нужно постоянно пережевывать это, как жвачку.

– Надин сказала, что ты сам провел свою коррекцию. Любопытно… – Она повернулась и задумчиво посмотрела на него, держа шпильки во рту. – Мы позволяем себе такое? – Она улыбнулась, чтобы показать, что шутит, но это не была ее сияющая дивная улыбка. – Вы мне больше нравились мрачным, Ричард. Пишете сейчас что-нибудь?

– Нет.

– А что с тем замечательным материалом, который ты написал об Эмануэле?

– Это все сошло, – сказал Ричард. – Как старая кожа.

– Но есть же и литературный аспект, – сказала мадам де Рош. – Возможно, я ужасно наивна, но мне всегда казалось, что вы талантливее многих из тех, кто сейчас востребован.

– Спасибо, – сказал он, испытывая внутренние сомнения насчет этого комплимента.

– Во всяком случае, я рада, что вы пришли сегодня. А Надин, бедняжка, нет. Она очень обеспокоена вашим здоровьем. Интересно почему?

– Ей нужно служить кому-то, – сказал Ричард.