Вот ещё славная новость, ребята: наши надавали "Пенинхауэру", счёт: два – один. У нас отличились Майнон и Уэлш. У них… у них облажались все, кроме Бартона, который как-то умудрился доползти до наших ворот, пока защитники гоняли косячок.

Та-ак… Что там у нас ещё…

На восточном фронте без перемен. Китайцы добивают чехов. Вы знаете, кто это – чехи? Нет? Это, ребята, такая народность, проживающая в стране Чехии. Ну да, чехи – Чехия, Чехия – чехи. Только их больше нет, так что знать про них теперь уже совсем не обязательно. Ха-ха, шутка.

Президент Соединённых Штатов сегодня встретился с представителем китайского императора Фу Жэнь… э-э… Фу Чжэнь… В общем, они встретились и поговорили. Президент США был настроен решительно, он заявил, что…"

Радио умолкло так же неожиданно, как и заорало. Видимо, самому старшему моряку не понравилось про Чехию. Или про Майка Сьюзи. Беатрис тоже его не любила. Она вообще не любила всех мужчин, которые хоть в чём-нибудь стараются уподобиться женщинам.

Тот, которому всё равно, сипло и с бульканьем закашлялся – раскуривал старую пенковую трубку. Поплыл над палубой запах плохого табака.

– Совсем не могу курить, – пожаловался старик Беатрис.

– Так не курите.

– Не могу, – покачал головой, утирая выбитую кашлем соплю – утирая по-деревенски просто – пятернёй.

Беатрис пожала плечами.

– Мне-то что, – произнесла она, наслаждаясь этой маленькой безвредной местью.

– Х-ха! – довольно всхрапнул собеседник и кивнул. – Угу.

Остальные как сидели, так и сидят с ничего не выражающими лицами, погружённые то ли в свои безрадостные мысли, то ли в дремоту с открытыми глазами.

– Меня Диланом зовут, – он вопросительно уставился на Беатрис, выпуская из носа две струйки колючего дыма.

– Мне-то что, – повторила она уже настырно.

– Ну, так это… А тебя?

– Беатрис.

Он покивал безразлично: "Беатрис, так Беатрис". Ну и ладно, а зачем тогда спрашивал?

– На Грасхольм плыву, – вздохнул. – Племянница у меня там бытует. Думаю, может примет. Муж-то на войне. А мужчина в доме нужен. Я хоть и стар, да руки не отсохли пока… А ты, стало быть, на Гир.