Я ждал на берегу, чтобы попрощаться с тестем. Все же он хороший мужик, толковый, хоть и с хитринкой. Но чтобы остаться…

— Этого я позволить не могу, — сказал Альрик, как мечом рубанул. — Он еще не отслужил мне, сколько обещал. Его клятва мне была дана раньше, потому она стоит выше. Как выйдет его срок, пусть идет, куда хочет.

— Но… — растерялся Аднальдюр.

К нему подошла Аднфридюр и что-то зашептала на ухо. Тесть выслушал ее, вздохнул и сказал:

— Ну, раз моя дочь согласна подождать… пусть так и будет. Иди сюда, Кай Эрлингссон.

Он обнял меня, вложил в руку мешочек и толкнул к Аднфридюр. С Волчары послышался свист и смешки.

Я не знал, что сказать ей или что сделать. Мы были чужими, и несколько ночей, проведенных вместе, ничего не изменили. Дольше всего мы разговаривали при первой встрече, возле прыгающей воды.

Она подняла на меня голубые глаза и тихо сказала:

— Можешь не приезжать. И не думай, я больше не пойду замуж.

И только сейчас я увидел ее саму. Не айсландерку. Не дочь Аднальдюра. Не сжавшееся комочком тело в моей постели. А Андфридюр. Понял вдруг, что она может чувствовать, думать, бояться. Что я ей нравлюсь ничуть не больше, чем она мне. Понял, что она могла бы стать для меня кем-то значимым, как моя мать для отца. Но не вышло.

Я мягко обнял ее, как обнимал Ингрид при встрече в Хандельсби. Сказал лишь:

— Я вернусь.

Развернулся, прошлепал по воде до Волчары и, схватив за руку Тулле, поднялся на борт. Там я открыл мешочек и увидел, что он заполнен небольшими серебряными комочками. Настоящее богатство.

— И последнее, — сказал Аднальдюр.

Клянусь мечом Фомрира, нам проще убить его, чем дождаться, когда же он договорит.

— Этой ночью ко мне приходили молодые воины… — неторопливо начал он.

— Я хочу уплыть отсюда до того, как солнце станет клониться к западу, — оборвал его Альрик.

— Некоторые из них хотят посмотреть другие земли. Если ты согласишься…

— Мы уходим на запад, в незнакомые моря. Нянчится я ни с кем не желаю.

— Это не…