Джордж Гриффит Валдар Много-раз-рожденный. Семь эпох жизни
Джордж Гриффит
Валдар Много-раз-рожденный. Семь эпох жизни
Пролог
Пролог
Великий город наконец-то заснул, если он вообще когда-нибудь спит, этот английский Лондон, современный Вавилон владык мира. Звезды на востоке уже растворяются в белесой синеве зимнего утра, и земля, словно новобрачная, встречающая супруга, ждет восхода солнца, которое придет с юга, чтобы вновь родился Бальдр Прекрасный, как говаривали мы в те давние времена, о которых должен буду рассказать я — ас Валдар, сын Одина, отца веков, громовержца, дарователя побед[1].
Я поведаю о многих удивительных вещах, прежде чем закончу свой рассказ. Я начал его сегодня в день солнцеворота, выполняя волю норн — трех бессмертных дев-волшебниц, сестер Урд, Верданди и Скульд, которым известно все, что было, что есть и что будет, и которые отмеряют судьбы людей, движущихся из прошлого через настоящее в будущее. Я пишу эти слова, сидя у выходящего на север окна моей верхней комнаты в этом новом Вавилоне, глядя на звезды, которые кружат над тем, что было моим первым домом в незапамятные века до начала времен. Пусть с виду я мало отличаюсь от тысяч людей, мимо которых ежедневно прохожу на ваших многолюдных улицах, но я, Валдар Много-раз-рожденный, пожимал руки людям, чей прах стал забавой ветра, что носится над землями, самые названия которых забыты, затеряны в сумеречных туманах утра времен; людям, которые умерли задолго до того, как стала записываться история человечества. Я жил в городах, из руин которых были воздвигнуты другие города, которые потом сами превратились в руины, и я видел могучих, блистательных царей, единственным воспоминанием о которых остались лишь их имена, и то только потому, что были высечены в вечном камне. Я стоял на крышах дворцов и храмов там, где сейчас лежат ровные пески пустыни, а там, где я вместе с разгоряченными вином товарищами распевал буйные песни, теперь скулит одинокий шакал и сова мигает на луну в лесной чаще.
Короли и воины, которые для вас не более чем имена, начертанные на свитке истории, были моими вождями или боевыми товарищами, моими друзьями или моими врагами, как того желала судьба. Я смотрел на их лица теми же глазами, что сейчас смотрят на эту исписанную страницу. Я любил их и ненавидел, пировал с ними и сражался, так же, как люди делали и делают это вчера и сегодня. Я смотрел в глаза женщин, чей любовный взгляд воспламенил империи, и слышал слова бессмертной мудрости, слетавшие с уст пророков, которые открыли божественное откровение людям и основали мировые религии. Я видел не раз, как империи, словно переменчивый прилив, накатывались с Востока на Запад и откатывались обратно с Запада на Восток. Я пел триумфальные песни вместе с победоносными армиями, которые маршировали домой из завоеванных земель, где сейчас ветер пустыни свистит среди руин или где пахарь покрикивает на лошадей, которые тянут мирную сталь, ворочая землю.