Валерия Сергеевна Праздникова Петербургские истории

Валерия Сергеевна Праздникова

Петербургские истории

1. Конец года

1. Конец года

— Стригова, ты что творишь?!! — прошипела Нинка, пихая меня в бок, — сейчас завалимся!!!..

Я очнулась и панически посмотрела на руки: лук на сковороде уже дошел до шоколадного цвета и вот-вот грозил окончательно сгореть. Стремительно выключила огонь и лопаткой сгребла его в кастрюлю. Училка по первым блюдам, слава Богу, не заметила, самозабвенно распекая Иванчикову. Та, дурында, забыла положить в борщ томатную пасту и теперь тупо хлопала глазами. Ну и ладненько, зато я не спалилась. Нинка ловко опрокинула в кастрюлю оставшиеся части рецепта и тщательно размешала. Все! Борщ с фирменной поджаркой готов, можно сдаваться и чапать на свободу.

— Ты чего? — продолжила шипеть подруга, тряпкой оттирая разводы на плите и пытаясь придать всему идеальный вид. — Не выспалась?

— Выспалась, — я потерла рукой висок, — но что-то сегодня никак не сосредоточусь.

— Хошь конфету? — она достала из кармана фартука упаковку черного «Холлса».

— Не, — я фыркнула, — не хочу.

Тем временем, преподавательница отстала от Иванчиковой и пошла дальше, рыча на студенток или милостиво кивая любимицам. Никанорова Марина Витальевна, суровая дама необъятных габаритов, истинное лицо российского общепита, повар в шестом поколении, обожала свою профессию и не терпела дилетантов. А сегодня еще и экзамен по первым блюдам русской кухни — ее конек и фетиш!.. Она уже почти завалила первых красавиц группы, прошлась едкой щелочью по отстающим и теперь добивала оставшихся меткими замечаниями. Впрочем, меня ей не завалить.

Пока я так думала, Нинка подобралась бочком к преподавательнице и сладким голосом доложила о результатах. Марина Витальевна подошла к нашему месту, оглядела стол, плиту, инвентарь. Заглянула в кастрюлю. Попробовала борщ из поварешки, профессионально подув, чтобы не обжечься. Почмокала, подумала секунду и сурово кивнула:

— Зачетки!

Помялась, но вывела нам обеим «отл». Нинка радостно выдохнула.

— Прибраться, и свободны!

Мы закивали. Кастрюля с борщом теперь отправится в студенческую столовую, а вот остальное полагается помыть-почистить и сложить в посудную по местам. Мы бодро все перемыли, протерли стол и плиту начисто, отчитались в инвентарной заведующей лабораторией и, хихикая, вымелись из класса.

— Стригова и Луговая! — суровый мужской голос догнал нас почти на выходе из корпуса.

Мы замерли и обернулись. Проректор по учебной работе и дисциплине сурово взирал на нас, стоя на лестнице.