Рейна кивнула. Бросила взгляд в тот угол, где ждала меня вечером после «ритуала» и возвращения к жизни...

На полу валялся кинжал...

— Ты, правда, готова была защищаться?

— Нет, — качнула она головой. — Я собиралась убить... себя.

— Зачем?!

— Если бы выяснилось, что ты перестал быть собой... что принял в себя злую душу... зачем тогда это всё? — обвела она взглядом спальню. — Какой смысл жить, если тот, кого любишь, превратился в чудовище?

— Ты была не уверена в результате?

Рей снова кивнула.

— Ты когда-нибудь раньше такой ритуал проводила?

— Ни разу, — вздохнула Рейна. — Но я о нём слышала, и... приемлемый результат получался лишь раз из пяти, не чаще.

«Но ты всё равно рискнула», — продолжил я мысленно.

Мысленно, потому что и сам до того сделал практически то же самое...

Любой скажет, это была полная глупость, но это было... настолько по-человечески...

Глаза у моей «богини» светились, как два изумруда. Точь-в-точь как у Алмы. Фиалковый цвет ушёл из них навсегда.

— Жалеешь? — по-своему поняла она мой пристальный взгляд.

Я улыбнулся:

— Нисколько.

После моего «воспарения в горние выси» я уже знал, что скрывалось за «ритуалом», почему Рей пошла на него и чем рисковала. Знал, что, если она хотела спасти меня, другого выхода у неё не было.

Чтобы вернуть Рейну к жизни, я почти полностью сжёг свою душу. Восстановить её можно было лишь с помощью какой-то иной души, готовой отдать себя лишённому мотивации разуму.

«Свободные» души обитали в изнанке миров. Неприкаянные, они плавали в бесконечном ничто, не в силах уйти, исчезнуть или переродиться. Их удерживали на месте оставленные в прошлой жизни дела, которые они не смогли завершить. Чаще всего (в девяти случаях из десяти) это была месть.