5 августа 1917 года

Мы с Хеленой идем вдоль булыжного причала, наслаждаясь бризом с моря и слушая гудки пароходов, входящих в гавань и швартующихся в порту. Рядом с зубчатой громадой Гибралтарской скалы деревянные постройки порта кажутся миниатюрными, как кучка зубочисток. Я сую руки в карманы, и Хелена, пропустив свою ручку мне под локоть, прижимается поближе, подстраивая свои шаги под мою поступь. Я воспринимаю это как добрый знак. Мало-помалу вдоль улицы загораются огни, по мере того как лавочники восстают от своих сиест в испанском духе и возвращаются в предвкушении наплыва желающих отобедать и вечерних покупателей.

Каждый шаг вонзается мне в ногу ножом – вернее, такое ощущение вызывает у меня ходьба. Я чувствую, как на лбу у меня от тупой муки проступает испарина, но не осмеливаюсь поднять руку, чтобы утереть ее, из страха, что Хелена отпустит мой локоть.

Хелена останавливается. Она заметила.

– Патрик, вам больно?

– Нет, конечно, нет. – Я утираю лоб рукавом. – Просто не привык к жаре. Находясь в помещении под вентиляторами, так и не успел приспособиться. А ведь я к тому же вырос в Западной Вирджинии.

– В пещерах прохладнее, – кивает она в сторону скалы. – И там есть обезьяны. Вы их видели?

Я спрашиваю, не шутит ли она, и Хелена уверяет, что нет. Я говорю, что время до обеда у нас есть, и позволяю ей увлечь меня туда – главным образом потому, что она снова берет меня под руку, я готов идти хоть на край света.

Британский сержант персонально устраивает нам экскурсию вдоль вольер, где держат обезьян, глубоко в недрах пещеры Св. Михаила. Наши голоса раскатываются по пещере эхом. Этих обезьян называют магрибскими макаками, и они подобны макакам, только без хвоста. Очевидно, эти магрибские макаки в Гибралтаре – единственные во всей Европе приматы, живущие на воле. Ну, не считая людей, если верить теории эволюции, а я что-то в ней сомневаюсь.

Когда мы уже удаляемся, дабы отобедать, я спрашиваю Хелену, откуда ей известно об обезьянах.

– Больных обезьян лечат в британском военно-морском госпитале, – поясняет она.

– Вы шутите?

– Ничуть.

– А это безопасно? Лечить обезьян и людей в такой близости друг от друга?

– Полагаю, да. Не могу представить, какая болезнь может передаться от обезьян людям.

– А к чему утруждаться?

– Легенда гласит, что до тех пор, пока макаки живут в Гибралтаре, править им будут британцы.

– Ваш народ весьма суеверен.

– А может, мы лишь жаждем заботиться обо всех, до кого нам есть дело.

Некоторое время мы шагаем в молчании. Я гадаю, не представляюсь ли ей этаким домашним питомцем, подопечным или лицом, которому она нечто задолжала за спасение в госпитале.