— Ну и что. Если они не уйдут, по дороге проедет дорожная стража с волшебниками, их схватят и посадят в тюрьму. Поэтому они хватают лошадей, экипаж и прячутся в лес. Потом они продают все это в городе. Нам тоже надо будет продать этот экипаж и купить свой. Я уже распорядилась.

— Когда успела? — не поверил Прокс.

— Когда ты уходил в кусты справить нужду. Еще надо к скупщикам проехать, обменять камни на золото и серебро. Я лучше знаю, что надо делать, Алеш. Ты сейчас слушай меня.

Прокс посмотрел на девушку и молча кивнул.

Карета тряслась по каменной мостовой. Улицы были узкими, и два экипажа не могли разминуться. Но как потом узнал Прокс, на улицах было организовано движение только в одну сторону. Та, по которой ехали они, вела в центр. А параллельная улица, наоборот, из центра.

Прокс обратил внимание, что Исидора разительно преобразилась. Она стала уверенной и властной. Это, по-видимому, произошло из-за того, что она попала в привычную свою среду, решил он, и не стал вмешиваться.

Аврос завернул за угол и остановил экипаж.

— Скупка! — крикнул он, не слезая с козел.

— Помоги мне сойти, — попросила Исидора и, когда Прокс вышел, протянула ему руку. Грациозно сошла и направилась к ступеням высокого крыльца, ведущего к дверям с броской вывеской, на которой что-то было написано, но Прокс этого алфавита не знал. Он проследовал за Исидорой и вошел следом. Перед Исидорой кто-то стоявший за дверью распахнул дверь. Дальше был узкий коридор и поворот. За поворотом еще одна дверь с окошком. Окошко открылось, и из него на гостей смотрел толстячок с добродушным лицом, его гладко выбритые толстые щеки лоснились.

— Что вам угодно-с? — спросил толстяк.

— Мы хотим поменять драгоценные камни на золото и серебро, — произнесла Исидора и, полуобернувшись к Проксу, произнесла: — Дорогой, покажи мастеру наши камни.

— Сколько? — спросил Прокс.

— Десяток.

Прокс пошарил в сумке и вытащил десять разноцветных камней. Положил один на полочку перед лицом толстяка. Остальные зажал в кулаке. Обернулся и оценивающе оглядел крепко сложенного охранника с окованной стальными полосами дубиной на поясе. Тот близко не приближался, контролируя выход. Толстяк живо ухватил камень и посмотрел на него через большую лупу.

— Пять золотых соверенов, — произнес он и, ожидая ответа девушки, не мигая смотрел на нее.

— Восемь, — не согласилась с его оценкой Исидора.

— Он не стоит восемь золотых, пани, — ответил толстяк, и добродушие исчезло с его лица.

— А сколько он стоит? — спросил Прокс.

Толстяк бросил быстрый взгляд на мужчину и, пошамкав губами, сказал: