Вот от этих самых его выводов и будет зависеть судьба королевы. И её детей.
Да и всей страны.
После того, как она закончила, возникла пауза. Лорд Говард молчал и думал.
Повернулся к ней пожилой мужчина медленно. Посмотрел прямо в глаза:
– Ваше Величество. Сказать, что я потрясён до глубины своей, как я думал, очерствевшей и привыкшей к крови, смерти и насилию души – значит ничего не сказать… У меня нет причин сомневаться в ваших словах. Но…
В чём вы видите причину таких омерзительных изменений в… нраве его Величества? И что, по вашему мнению, заставило его
Она ответила не задумываясь:
– Насчёт причин у меня сомнений нет! Она – в том, что он начитался проклятых мемуаров лорда Юркисса – и хоть он и ваш дядя, менее опасными и гнусными от этого его записки не стали! Я бы позволила себе высказать личное мнение по этому поводу: у милорда бывшего королевского пленника определённо – талант к красочному, и разжигающему воображение читателя, описанию этого дела. То есть – к изобретению и воплощению в жизнь зверски жестоких пыток, и к извращённому сексу! И тот, кто прочёл бы, невольно захотел бы повторить, или воплотить. Ну а ещё…
Она запнулась было на мгновение. Но заставила себя продолжить, снова стараясь говорить так, как думала, ничего не приукрашивая и не скрывая:
– Другая важная причина в том, что он был, разумеется, зол на меня. И не без оснований, как вы могли понять. Должна признать честно: я приложила все усилия, чтоб взять на душу грех по устранению и опасной конкурентки, и абсолютно ни в чём не виноватого капитана Айвена.
А вот что заставило его Величество
Думаю, вернее будет сказать – кто!
И вы не хуже меня знаете человека, спровоцировавшего его на то, что произошло: я не сомневаюсь, что это именно она порекомендовала организовать всё так, чтоб все пыточные приспособления оказались «на месте», и никто в замке не видел и не слышал того, что они творили со мной. (Ну правильно: ни к чему ронять «королевское величие» и «достоинство»!) И уж тем более – знать,
Мотивы же этой… женщины, – она удержала рвущееся на уста слово «твари!», – понять нетрудно.
А вот почему он позволил своей любовнице мучить меня… Затрудняюсь сказать.
Он – король. Что хочет, то и делает! Неподсуден суду простых смертных – помазанник же Божий!
– Но ведь были времена – я это отлично помню! – когда он и любил вас, и уважал, и… Первые года два он вообще не сводил с вас глаз! И все придворные, там, при дворе, видели, что взор у него буквально пылал страстью – ну, как у романтичного юноши!