Алекс Суровский Алистер: Крысиные бега

Алекс Суровский

Алистер: Крысиные бега

Глава 1. Начало

Глава 1. Начало

Бывало ли так, что у вас наступал полнейший ад в жизни, а ты не мог понять, как он смог в одно мгновение развернуться перед тобой, если ты всё держал под контролем? Вот и сейчас, я не понимал, как же это произошло, без единой предпосылки.

Ад. Это был ад, хоть в этом мире и не имели ни малейшего понятия о нём.

— Грёбанное дерьмо. Таира, как же так?.. — я смотрел на свои окровавленные руки и не мог представить, что же я должен сейчас чувствовать.

В голове было множество мыслей, но моё сознание ни на чём не могло сконцентрироваться, и продолжало блуждать в чертогах моего разума. Я был слишком ошарашен тем, что видел, и до сих пор не мог осознать, как это могло произойти.

Моя невеста лежала сломанной куклой со множеством колотых ран в груди. Её стеклянные глаза цвета первой травы смотрели на меня, но уже ни проблеска чувств не мелькало в них. Выражение полного ужаса на её лице было для меня непривычным, ведь она почти всегда улыбалась в моём присутствии.

Я потянулся рукой, чтобы поправить прядь волос, упавшую на её щеку, и тут же замер, увидев, как размазываю кровь по её светлой коже. Она была ещё тёплой. Сердце пропустило удар, а виски закололо от смутного воспоминания. Её нежная кожа пока ещё хранила тепло живого человека, но теперь она уже никогда не прикроет глаза в ответ на эту простую ласку.

Медальон на её шее блеснул в свете факела, привлекая к себе моё внимание. Такой же был и у меня, как и у всего нашего отряда. Стражи. Мы были Стражами порядка в столице, уравновешивая добро и зло в этом городе, но никто из нас уже не мог спасти Таиру. Теперь она лежала предо мной мёртвой, а я, залитый её кровью, бережно снимал её медальон.

Пальцы дёрнулись и обнажили ворот её рубашки. Мой взгляд стал сосредоточенным, как всегда, когда мы бывали с ней на месте преступления. Единственное, что могло привести меня в чувство — это работа. А значит, отбросим все эмоции и взглянем на всё с точки зрения установления истины.

Я вижу, по крайней мере, тринадцать ножевых ранений. Все они сделаны под углом, свидетельствующим о том, что нападавший был выше жертвы.

«Прости, Таира», — поморщился я от душевной боли, но принялся дальше проводить осмотр. Мне было неприятно даже мысленно называть её жертвой.

Чистые раны. Идеальное лезвие. Нет ни единого сомнения, что нападавший был спокоен, нанося точные удары. Он не был под властью эмоций. Он лишь бил клинком, пока жертва оставалась живой, а после… Я взглянул на шею ещё раз и отодвинул ворот сильнее.