Антош издал мне в спину звук, похожий на усмешку. Я был смешон в роли любящего главы семейства. Возможно, я ведь никогда не примерял ее на себя. Она свалилась на меня внезапно, и я отыгрывал ее, как умел. Так же была неумела и Ляля, пытающаяся поступать так, как это было заложено на подсознательном уровне, копируя опыт своих родителей. Я был уверен, что в процессе совместной жизни наши отношения будут трансформироваться, приходя в гармоничное состояние, присущее только нашей семье.

Наступил вечер. Борис и Петр приехали, когда солнце почти полностью скрылось за горой. Они выбрались из машины. Вид у них был уставший. Я сразу догадался, что с жильем у них не заладилось.

— Не хотят связываться с новенькими. — Произнес Борис. — Почему-то их всех напрягает ситуация с Веней. Он взрослый человек, мы ему не родители.

— Ладно, переночуем еще одну ночь в машине. — Петр попытался его успокоить. — В крайнем случае, вернемся домой, поживем, поразмыслим в спокойной обстановке.

— Ага, как в прошлый раз. — Напомнил ему Борис. — Сколько часов ты выдержал дома?

— Ну, ты сравнил. Тогда меня тянуло неизведанное, новое. Сейчас я немного привык ко всему, могу и дома пожить.

Я выслушал их пикировку, но про Веню-Алекса ничего говорить не стал, чтобы не портить вечер. Мы соорудили во дворе навес, поставили под него стол и стулья. Я принес из дома разной закуски. Борис поставил свой термос, а Антош принес заначку, про которую я и думать забыл, что дарил ему. Намечалась хорошая вечеринка.

Говорили много, но больше всего историй было у Бориса. Как оказалось, Петр частенько засыпал на пассажирском сиденье и многое пропустил во время их совместного путешествия.

— Однажды вообразил я себе место, в существовании которого сильно сомневался, тридевятое царство из русских сказок. Чтобы с Бабой Ягой, Кощеем, Змеем Горынычем, молочной рекой с кисельными берегами, избушкой на курьих ножках. От скуки. Петр дрыхнет, а я пилю и пилю по однообразным дорогам. И что вы думаете, вываливаюсь я на своей машине на тропинку, трава во, по лобовое стекло, — Борис провел рукой над головой, — вдали лес огроменный, темный-темный. Я стекло опустил, думаю, вдохну природы, но нифига, завоняло серой. И тут прямо передо мной на ступе косматая носатая бабка приземляется. Глазищи желтые, горят. Страшно стало, до жути. Столько злобы было в ее глазах, что я с перепугу рванул куда-то в городские кварталы, поближе к людям. Сейчас я думаю, что миры, подобные тридевятому царству, это какие-то предбанники ада. Знаете, какие у нее глаза, как будто огонь под котлом горит, огонь ненависти.