— Ты что, стал его собачонкой? Это на тебя не похоже.

— Никем я не стал! — разозлился старейшина пика Славы. — Но сейчас Шен болен, и я хотел проследить за его самочувствием.

— Болен? — напряглась Эра. — Насколько серьезно?

— Старейшина Заг сказал, что он может умереть.

Глаза Эры в страхе расширились.

— Умереть? Ты говоришь «умереть»? Ты хоть понимаешь, насколько это серьезно?! Насколько это опасно для тебя?! Ты немедленно отправишься со мной! Мы должны сделать все возможное, чтобы разорвать вашу связь! Конечно, я надеюсь, что с господином Шеном все будет хорошо, но ты не можешь рисковать своей жизнью из-за его безответственности! Понятно тебе? В конце концов, это твоя ошибка, что вы с ним оказались связаны, тебе с ней и разбираться. Так что идем!

— Сестра…

— Идем, я сказала! Хватит мне и родителей, я не собираюсь оплакивать еще и тебя!!

На глазах Эры выступили слезы, она всю жизнь играла сильную и волевую девушку, но сейчас чувства подводили ее.

— Ради меня. Брат, пожалуйста, сделай это ради меня.

Муан Гай смотрел на слезинки, застывшие на ее ресницах.

— Хорошо. Идем.

Той же ночью они взмыли в воздух на мечах. Путь до места, которое отыскала Муан Эра, был не близок.

* * *

Похоже, его рассудок и в самом деле помутился. Шен вышел на улицу, не зная, куда себя деть. У него тряслись руки, ему хотелось рыдать от боли, но все, что он мог сделать, — это держать спину чуть прямее обычного. Мысли путались, и он позволил доводам рассудка не тревожить его. Потом, потом он будет приводить достойные аргументы, сейчас только отчаяние занимало все его сознание, его тело дрожало, а мысли бессвязно носились внутри черепной коробки.

В Зимнем павильоне оставалось еще много пустых комнат, Шен вошел в одну из них и запер за собой дверь. В комнате царила приглушенная тень, пахло деревом и сыростью. Старейшина Проклятого пика подошел к кушетке, задернутой фиолетовой драпировкой, и сел на пол, опершись о нее спиной. Затем сполз левее, прислонившись лбом к деревянному полу. Он не знал, почему трясет его тело: от переживаний или же из-за действия черной пилюли. Он закрыл лицо руками и прикрыл глаза. Волосы упали на лицо. Затем он дотронулся ладонью до плеча, чуть ослабил ворот одеяния, проникая рукой под ткань, и впился в обнаженную кожу ногтями. Кровь начала собираться под ними и тонкими струйками стекать по плечу, быстро впитываясь в одежду. Шен медленно провел ногтями, оставляя на плече четыре красные борозды, потом еще раз, еще, снова и снова. Пока кожа не стала напоминать плоть истерзанного когтями хищника дикого зверя, пока боль в его груди не стала казаться чуть терпимее.