— Что теперь? — произнесла Лефи. — Передадите дело в министерство наказаний?

Шен смотрел на служанку, стоящую в самом темном участке зала.

— Нет, — усмехнувшись, перевел он взгляд на Лефи. — Зачем? Ее тело давно сгнило. Дело против министра финансов скорее всего замнут. Ваши враги… не будем давать им лишние возможности навредить семье Ир.

— Тогда… Зачем было все это?!

— А вы не видите причину?

— Все правильно, — произнес Шитан, тоже уперев взгляд в призрачную служанку. — Если б не он, я никогда не признал бы этого. Я никогда не признался бы, что сожалею. Я очень сожалею. Если бы я мог изменить прошлое… Я… я прошу прощения, — произнес он, глядя прямо на Юэй.

Призрачная служанка не изменилась в лице, все так же смотря на него.

— Тогда не стоит вам повторять вашу ошибку, — заметил Шен.

— О чем вы говорите?

— А вы не понимаете? Я о женитьбе Шаола, о которой вы так печетесь.

— Что не так с женитьбой Шаола? — нахмурился Шитан.

— О, ничего такого. Ситуация мне просто кое-что напомнила, а вам нет?

— Отец, — почувствовав, что это идеальная возможность, начал Шаол, — я хочу жениться на Венти. Я люблю ее.

Не зная, что ответить, Шитан в отчаянии застонал.

— Мы созданы друг для друга, — продолжил Шаол.

— О, а так ли хорошо ты знаешь свою возлюбленную? — криво усмехнувшись, поинтересовался у того Шен. — Или вы прощаете друг другу мелочи вроде покушения на жизнь родителей?

— Что? — опешил парень. — О чем вы?

— Может, барышня сама желает пояснить? — Шен перевел взгляд на бледную как мел Сим Венти. — Нет? Не хотите рассказать подробности о том проклятом кинжале? Вы знали, что сановник Шитан первее всех уходит на службу, поэтому воткнули его в колонну перед рассветом. Каков был расчет? На него должен был напасть какой-нибудь слуга, случайно схватившийся за кинжал, или сам сановник должен был заколоть кого-нибудь?

— Нет, я!.. С чего вы взяли, что это моих рук дело?! — взволнованно воскликнула девушка, покрывшаяся от волнения красными пятнами.

— Дорогуша, я сам усмирял действие этого кинжала. Мой бок почувствовал на себе всю его остроту. Неужели ты думаешь, что я не смогу считать с него столь сильные эмоции, какие были у тебя в момент, когда ты решилась на подобное злодеяние?