— Думаешь, не кажется? — ерничая, переспросил он.

Шен молча прислушивался к ощущениям, передаваемым через их связь. Муан явно находился на взводе.

— Но, — резко произнес тот. — Я тебе верю.

Шен растянул было губы в улыбке, но тут Муан добавил:

— Или, по крайней мере, мы свихнемся вместе.

Улыбка несколько поблекла на губах проклятого старейшины, но затем он подумал, что это даже мило.

Муан вновь принялся приводить примеры из прошлого, пытаясь выяснить, где же Шен поступал не по своей воле. У него начало складываться впечатление, что Система лишь задавала вектор движения, в котором Шен выбирал самый безрассудный и опасный вариант. Мечник удостоверился, что Шен, подробности о котором он узнал сейчас, остался тем самым Шеном, которого он полюбил.

В представлении Муана Система приняла вид некой небожительницы, голос которой могут слышать только люди из другого мира, а Цыпа-Админ — более сильный небожитель (или же демон), который может отдавать ей приказы. Открытым оставался вопрос, как Админ-небожитель смог попасть с мир Шена и там встретиться с ним, но на этот вопрос Шен и сам не знал ответа.

Шен выдохнул с облегчением, радуясь, что рассказал почти-и-и всю правду.

— Я бы тоже хотел кое-что знать, — перешел в наступление он. — Твоя реакция, когда Лунг Рит стал говорить о гробнице, была такой не без причины.

Шен внимательно вгляделся в лицо Муана. Это была прекрасная возможность выяснить правду: он рассчитывал на ответную откровенность. Теперь, когда он поделился столь многим, мечник не может просто отмахнуться в ответ.

— Не хочешь рассказать мне? — надавил Шен.

Муан осмотрелся по сторонам, словно нечто может позволить ему перескочить на другую тему.

— Если в этой гробнице действительно… — начал Шен, но Муан перебил его.

— Многие заклинатели пытались проникнуть в сердце гробницы, но все они погибли. Среди них были мои родители.

Шен вздрогнул от неожиданности.

— Я просто подумал… — пальцы Муана стремительно крутили бамбуковый стакан. — Эта гробница забрала самых дорогих мне людей… И если теперь ты… — речь Муана прервалась, он протяжно выдохнул.

— Я все понял, не продолжай. Прости.

— Тебе не за что извиняться.

— Знаю, что не за что.