На Медвяную Росу, одевшуюся по случаю праздника в сарафан из тонкого льна, расшитый узорами, и украсившую свою прическу нитями из речного жемчуга, обратили внимание все зрители, даже преподобный Колыван. Не сводил с нее глаз и 20-летний брат Верховного вождя Гонория по имени Беллерофонт.

У этого красавца-мужчины уже была одна жена по имени Раулена из племени южных тунгусов-оленеводов, которое кочевало в бассейне реки Елена. Вместе с нею семья Верховного вождя получил богатое приданое: выделанные оленьи шкуры, золотые самородки, моржовые клыки и большую емкость целительного экстракта из неокостенелых оленьих рогов (пантов). Вторая жена Беллерофонта — черноокая красавица Афаманта из племени джурджени — за год до описываемых событий погибла от укуса гадюки, когда собирала в лесу землянику. Она была дочерью именитого купца Никанора из города Айхеной.

Впервые Беллерофонт увидел Медвяную Росу на Главном причале, когда она приносила обед своему любимому супругу и его двоюродному брату Гарегину, работавшим на заготовке дров. Беллерофонт влюбился в нее с первого взгляда и начал наводить о ней справки. От сыновей Верховного вождя, то есть своих племянников Беллерофонт узнал, что мужем Медвяной Росы является 18-летний Сорока из рода Белохвостого Оленя, который, содрав шкуру с мертвой тигрицы и удовлетворив похотливые желания Урсулы-воительницы, возвысился до звания адъютанта Центуриона Агаты. Что касается Медвяной Росы, то по "достоверным" сведениям, полученных племянниками Беллерофонта из того же источника, этот "паршивец" и "хвастун" просто подобрал красавицу дакотку на свою лодку, когда сам спасался от наводнения. Таким же образом на его лодке, якобы, очутилась и дочь вождя черных аратов Сара Гудвин, которой Сорока, несмотря на ее юный возраст, пользуется вместе со своим двоюродным братом Гарегином.

— Как такая мразь, как Сорока, смеет владеть такой красивой и достойной женщиной, как Медвяная Роса?! — возмущался Беллерофонт, совместно со своими племянниками разрабатывая план операции по "добровольному похищению" красавицы дакотки из приюта Белохвостого Оленя, что обычаями племени орландов не возбранялось. Правда, муж, "добровольно похищенной жены" имел право вызвать своего обидчика на "поединок чести", что Беллерофонта совершенно не смущало. Согласно "достоверным" сведениям, полученным племянниками Беллерофонта от бывших друзей Сороки, его соперник был физически слабо развит и очень труслив.

К вечеру, когда солнце склонилось к закату, орланды начали расходиться по своим родовым приютам, где под открытым небом накрывались столы для праздничного ужина. Засверкавшее в этот момент на небе северное сияние обрадовало далеко не всех. Старики, вспомнив обычаи старой веры, стали вспоминать древние молитвы. Все наблюдали за реакцией Колывана. Верховный жрец пришел в сильное волнение и заплакал, но не от страха, а от радости: