Я смотрел на неё безэмоционально, пока смысл сказанных слов постепенно доходили до неё.

– Но почему? Ты не обращаешься со мной как с рабыней! Даже сейчас, когда я не захотела, ты не взял меня силой. Рабов бьют и используют их тела, когда захотят, но ты так не поступаешь.

– Крина, за что мне любить тебя? Ты себя видела со стороны?

– Я что, уродина? – как-то неуверенно спросила она.

– Ты красива. Но что у тебя есть кроме лица и тела? Демонические навыки и те ты ленишься развивать. На что ты годна? Если бы не мои тренировки, ты бы вообще не смогла сражаться. Ты посредственность. Так за что мне любить тебя? Ты пустышка в красивой оболочке.

– Но я. Почему? Почему тогда? Раз уж я настолько плоха, то почему ты не бросишь меня, не убьёшь?

– Вряд ли ты сможешь это понять. У тебя нет идеалов, нет принципов. Куда дунет, туда ты и качнешься. Ты могла бы кому-то показать свою печать, но не сделала это.

– Но ты запретил мне!

– Вот именно. Чего ты испугалась? Боли от печати? Или что я разозлюсь?

Она смотрела на меня и не знала, что сказать. Она хотела что-то возразить, но не могла.

– Когда мы вернемся – я попрошу Фавония снять печать.

– Ты освободишь меня? Но почему? Я тебе больше не нужна?

– Не знаю, может мы ещё сможем поработать вместе. Но я больше не вижу смысла в этой печати. В башне наши пути разойдутся.

– Но… Я не хочу…

– Что? Ты будешь свободна, иди и делай что хочешь.

– Я хочу быть рядом с тобой.

– Зачем? Ты думаешь, что со временем я смогу полюбить? Такое ничтожество, посредственность? Так что нет, даже не надейся. К тому же, я не нуждаюсь в чьей бы то ни было любви.

Я лёг и повернулся к ней спиной, показывая всем своим видом, что разговор окончен.

* * *

На следующее утро после завтрака мы покинули город. Я не видел никакого смысла в лошадях, так как мог передвигаться напрямую через лес, не делая крюк по дороге. Сразу от гостиницы я почувствовал слежку и [Аурой жизни] определил двоих, как Крина и говорила. Кстати, сама она шла рядом молча и с обиженным видом.