Уэйн подождал три минуты, убеждаясь в том, что никто не заметил бегства его спутников. Потратив еще какое-то время, он закрыл отверстие в стене куском брезента защитного цвета, закрепив края изолентой. Нельзя было допустить, чтобы лунный свет, попав в это новое окно, выдал бы новую уловку гостям, которые должны были прибыть сюда с минуты на минуту.
Вернувшись в Кровавый Собор, Такер снова натянул наушники. Не зажигая фонарик на голове, он остался стоять в полной темноте.
— Генерал Харзин!
— Да, я слушаю.
— Можете спускаться сюда.
— Мы уже идем.
Заняв удобную позицию, Такер поднял винтовку и прильнул к прицелу ночного видения. Через пару минут в противоположном конце пещеры распустились пятна зеленоватого света. Еще через мгновение появились три человека. По их жестам Такер понял, какой ужас они испытали, увидев обугленные останки своих товарищей. Перебравшись через первую стенку из мешков с песком, трое мужчин сразу же наткнулись на тело Ани. Они задержались рядом с ней дольше, по-видимому, передав кому-то по рации, чтобы ее забрали. Затем двинулись вперед.
Когда все трое дошли до середины Кровавого Собора, Такер крикнул:
— Стойте там!
Все трое застыли на месте.
— Генерал, вы… — начал было в микрофон Уэйн.
Его остановила боль, прозвучавшая в голосе Харзина.
— Вы сказали, что Аня жива!
— Будем считать, мы квиты.
— Мы никогда не будем квиты. Никогда. Аня была моей дочерью…
Потрясенный этим известием, Такер почувствовал, как у него в груди все оборвалось. Он отчетливо вспомнил, как Аня рассказывала о своем отце, снова услышал прозвучавшую в ее словах боль: «Мой отец служил в российской армии. Он был… сложным человеком».
Теперь Такер гадал, какая часть боли была напускной. Он только мог представить себе, каково расти с таким отцом, как Харзин, который даже в близких видел только орудие для достижения своей цели. Такер вспомнил, что именно Аня первая предложила выдать себя за дочь Буколова. Возможно, корни этого обмана крылись именно здесь. Чтобы все упростить, Ане достаточно было лишь переключиться со лжи про одного отца на ложь про другого.