— Ты?! Пётр Пузырь, если не ошибаюсь. Видела твою рожу на листке розыска самых отъявленных негодяев. Восхищаюсь твоей наглостью! Нет, я конечно подозревала, что барона Вилля Омникафи попытаются вытащить его дружки. Но чтобы сюда прибыл сам Пётр Пузырь из отряда Серого Ворона?

Чёрт, меня раскрыли сразу же. И как только что выяснилось, томящегося в камере барона Вилля Омникафи наши враги специально «не узнавали», чтобы заманить в ловушку его подельников. На меня с испугом стали коситься как культисты, так и выстроившиеся охранники. Дело принимало совсем дурной оборот, а потому я сам перешёл в словесное наступление.

— Молчать, сука!!! Как посмела ты заявиться в Светлую Гавань после того, как демонопоклонники Моргима убили Императора Гестора Шестнадцатого в Первой Столице?! Всю вашу шайку объявили преступниками, ваш кровавый культ запрещён! Я лично прибыл в Эрафию со Штормовых Островов с донесением об этом!

Я конечно блефовал, но мои слова произвели на собравшихся эффект разорвавшейся бомбы. Культисты опешили, а ещё больше стоящие за моей спиной стражники, да и на лице Мирим отразилось сильнейшее удивление.

— Ты бредишь, парень! Что за чушь ты несёшь?!

Поскольку отступать было некуда, я активировал божественный артефакт, и древний меч у меня в руках вспыхнул опасным красно-фиолетовым светом.

— Клянусь перед богами, что лично присутствовал на большом собрании Новой Церкви в Первой Столице, на которое культисты заманили Гестора Шестнадцатого! И своими собственными глазами видел, как демонопоклонники Моргима обращались в хищных чудовищ, и как был убит Император! Верные Империи солдаты не успели спасти главу Империи, но уничтожили и пленили в храме всех, кто носил красные мантии. Я на грифоне, а затем на водной магической лошади, преодолел огромный путь от Первой Столицы сюда в Светлую Гавань, чтобы донести до жителей Эрафии эту страшную весть! И хоть меня пытались над океаном остановить преступники из так называемой «Новой Церкви», я сумел добраться до материка, чтобы открыть людям правду. И пусть я буду немедленно убит божьей карой, если сказал сейчас хоть слово неправды!

Мгновенной смерти не последовало. Наоборот, моё тело засветилось — вне всякого сомнения, боги Эрафии подтвердили мои слова. Охранники тюрьмы, чьё число увеличивалось на дворе с каждой секундой, смотрели на меня и на прибывших врагов уже совершенно иными глазами. Враг был указан, бойцы пылали праведным гневом и рвались в бой. Я чувствовал, что достаточно малейшего толчка, и две собравшиеся армии сойдутся в жестокой сече. И пока эффект от моих обвиняющих слов не угас, отдал приказ к атаке!