Наморщив лоб, Такер взялся за трубку аппарата, стоявшего на приставном столике. Он думал, это будет звонок вежливости от портье, желающего убедиться, что номер оправдал их ожидания.
– Сэр, это Сантьяго со стойки регистрации, – произнес четкий голос, когда он ответил. – Тут у нас джентльмен интересуется, не может ли поговорить с вами, но не знает вашего имени, только показал ваш портрет.
«Портрет?»
– Вот я и подумал, что благоразумие требует согласовать с вами, прежде чем переключить звонок.
У Такера в голове зазвучал сигнал тревоги.
«Неужели кто-то проследил за нами от аэропорта?»
Прежде чем ответить, он накрыл трубку ладонью и обратился к Джейн:
– Собирайте манатки обратно и готовьтесь к переезду, – и снова вернулся к разговору с портье по телефону. – Спасибо, Сантьяго. Можете соединить джентльмена, но был бы признателен, если бы вы не сообщали ему, в каком мы номере, пока я не узнаю, кто это.
– Конечно, сэр. Я соединю его с вами через один из телефонов вестибюля. Минуточку…
Такер услышал шарканье, щелчок, а потом голос с явным французским акцентом произнес:
– Пора нам поболтать,
Уэйн моментально узнал этот грубый акцент, мысленно увидев изуродованное шрамом лицо солдата, сопровождавшего Карла Уэбстера на болоте.
Не успел он и рта раскрыть, как звонивший продолжал:
– Скажем, через пятнадцать минут в салон-вестибюле. Только вы и я.
И дал отбой.
Джейн смотрела на Такера, опустившего трубку, во все глаза.
– Кто это?
– Беда.