— Это не я, — Антон рьяно жестикулировал, — Это Обелиск убил его!

— Обелиск? Ты про свое тайное общество?

Антон сначала посмотрел на свой палец, где рассчитывал увидеть перстень.

— Если вы знаете о нем, то зачем спраш… — затем, покосился на меня.

— А я знаю тебя, кажется… Воронцов? Сынок покойного Юрика? Только, ты не англе…

Это было последним его словом. Энергия резко схлопнулась — и покинула его тело.

Эксперимент удался. Только вот, дал нам еще больше вопросов.

— Пять минут сорок восемь секунд, — подытожил Быков, — Затрачено двадцать два монстра второго уровня магической силы. Для первого раза — неплохо.

Меня лишь смущало другое.

— Почему вы не стали расспрашивать про это общество? Что за тотемы?

* * *

Ровно в шестнадцать ноль ноль я покинул особняк Быкова. На душе был неприятный осадок, точнее, мне не понравилось мое неведение.

Название общества вояка и так знал. А мне же — не сказал. А эти артефакты…

Объяснили мне только одно — артефакты забытых богов, как он это назвал — мощная вещь. Способная, устроить целую войну, военный переворот и прочее. Дальше — можно было догадаться самому. Зачем секте все это? Что они планируют? Во что я сам только что ввязался?

Для чего ему такая группа магов? Что на самом деле он преследует?

Таксист приветливо мазнул мне рукой, обозначая себя. Я же, гоняя в голове всячески мысли, молча сел, и до самого дома, думал об обществе. Как с этим был замешан мой лучший друг? Неужели, действительно существует реинкарнация, и он — иномирец? Почему я⁈

У самого дома стояло несколько машин с уже знакомыми опознавательными знаками. Я ничего и сделать не успел, когда на выходе из такси, четвёрка крепких полицейских — скрутили мне руки, а спину, одели на руки кандалы, и пару раз — ткнули палкой по почкам.

Конечно. Не обошлось и без обвинений.

— Воронцов Дмитрий Юрьевич, вы арестованы по обвинению в переселении душ. Это — карается смертной казнью. Ваше дело будет рассмотрено завтра, в десять утра по столичному времени. До начала заседания — вы заключаетесь за стражу. Вы — имеете право хранить молчание, все, что вы скажете — может быть использовано против вас в суде.

Я и не собирался с ними общаться. Они, очевидно, не особо хотели ограничиваться одними ударами по почкам. Но меня от избиения спасли «мои люди». Только своим присутствием.