— А мне, значит, можно? — поерничал я.

— Ты знал, на что шел. И очень давно уже всё для себя решил. И у тебя тоже есть тот, кто для тебя важнее, чем даже ты сам.

Да откуда они всё это знают?! Что это за существа такие? Я впервые себя почувствовал совсем не сильным и далеко не всемогущим. Да уж, и впрямь, пора отсюда валить. От всех этих людей подальше, причем всем вместе.

Я посмотрел в сторону Ирис, там было тихо и мне стало от этого очень тревожно.

— Иди, — прошелестел Лакс и я поднялся. Оказывается, я всё делал правильно? И теперь речь уже не только о драконах, а обо всех жителях этого мира. Дела….

Ирис.

— Прости, — снова, уже в который раз, прошептала я, вытирая с щеки очередную набежавшую слезу.

В какой-то момент я всё же решилась и, разбив кандалы, схватила и прижала к себе это лёгкое, почти высохшее тело. Асире ещё дышал, но в себя не приходил.

И да, пусть я и убила Чифу! Отомстила! Но легче мне не становилось. Это и моя вина! Я так привыкла полагаться, доверять ему, что упустила тот момент, когда это потребовалось от меня.

Я снова стиснула зубы до скрежета. Чифа! Кто бы мог подумать, что этот тихий мальчишка, который так любил читать, который с таким восторгом всегда смотрел на Асире….

Но люди меняются. Иногда слишком быстро и часто не в лучшую сторону.

Мне так хотелось помочь Асире, что тело само откликнулось и мои руки слабо засветились. От них пошло тепло и я поняла, что лечу. Без заклинаний, без слов вообще, на одном желании. Разве так можно? И выходило, что да.

Дыхание старика выровнялось, а веки дрогнули. Нет, я не питала иллюзий, что он вдруг и дальше будет жить, но так мы хоть сможем попрощаться.

Почти выцветшие, подслеповатые глаза с трудом узнали меня и сразу потеплели.

— Ири. Девочка моя, — едва слышно прошелестел он и улыбнулся, — ты всё же нашла меня, — сухая ладонь коснулась моей щеки, — А Чифа?

— Мертв! — резко, словно ударила, обронила я.

— Мёртв, — повторил он за мной и погрустнел, — ну, конечно. Ты всегда все вопросы решаешь именно так. Может поэтому?

— Не поэтому, — буркнула я, а слёзы почти сразу высохли, — А потому что он сам такой! Он предал нас! Он хотел нас убить.