Алый взгляд Вероники пронзил меня насквозь, и потребовалось выскрести все тайники души в поисках мужества, чтобы не опустить голову. Легко догадаться, о чём она размышляла. Если магичка поделится замыслами со мной и впоследствии меня поймают, то наверняка быстро вытянут всё необходимое. Сейчас же ей фактически выставили ультиматум, не желая более быть ослом на верёвочке, которого ведут на базар. Не проще ли убить назойливого дурака прямо здесь и покончить с неприятностями, которые вечно сопровождают его? Едва ли перспектива получить ещё одного мага перевешивала теоретические риски.

Стиснув зубы, чтобы не стучать ими, я ждал приговора или хотя бы резкой отповеди, напоминания, что я не более чем груз, из которого при должной сноровке можно выковать орудие для армии Владыки. А у груза права голоса нет. Как и права требовать что-либо.

— Хорошо, — кивнула Вероника, — Хуже всё равно уже не будет. Только не пожалей сам, что вызвался разделить ношу.

Волна облегчения, нахлынувшая на тело, была так сильна, что на миг потемнело в глазах. Стук крови в ушах оглушал. Следующие пару секунд речь Вероники представлялась то ли писком, то ли назойливым жужжанием, и в себя я пришёл, только когда мне чувствительно врезали под рёбра.

Я согнулся в три погибели — акробатическое достижение для той позы, в которой до этого лежал. Распахнул рот, как выброшенная на берег рыбёшка, чтобы заглотить холодного воздуха. Рассерженная отсутствием внимания к ней магичка хмурилась, а её ладонь, ребром которой она врезала мне, находилась в опасной близости от моего бока. Одеяло Вероники сползло до середины живота, что девушка преспокойно игнорировала. Вполне в её духе.

* * *

Зябко передёрнув плечами, я поглубже укутался в видавший виды плащ, купленный у Беладара. Над городом нависало хмурое небо, покрытое опухолями туч. Когда-то меня пугали две луны этого мира — их парность напоминала, что я не на Земле. Теперь я желал их света. Серые очертания зданий выплывали из сумрака, как остовы давно умерших гигантских животных. Маленький факел, который держала Вероника, едва разгонял темноту, но его хватало, чтобы породить многочисленные тени, роившиеся вокруг нас, как потревоженные пчёлы вокруг медведя. Иногда среди стоптанной земли улицы Эстидака выплывал островок брусчатки. Копыта ящероконя выбивали из неё звон — чересчур громкий среди царившей тишины, на мой вкус.

За каждым поворотом чудился враг. Угрожающая темнота подворотен скрывала в себе засады церковников. Редкие патрули стражи, казалось, знали, кто мы такие, и многозначительно рассматривали нас. Сердце испуганно сжималось в груди в ожидании их грозного окрика с требованием сложить оружие. Звенящее безмолвие полнилось призраками обнажаемых мечей и предсмертных криков.