— Думаю, это зависит от твоей силы воли. Сильные не поддаются.

По идее, он был прав. Но видимо Ситим не понимал всех нюансов употребления таких развлечений.

— Ну… — Доран потер шею. — Когда мне отрезало ноги, я отключился от болевого шока и потери крови. В медцентре, где я пролежал почти год, мне вкалывали препараты, приглушающие боль. Но это не помогало.

— Фантомная боль?

Доран кивнул.

— Она не физическая, а психосоматическая. Поэтому половину бодрствования я проводил в аффи. Иначе бы я просто сошел с ума от агонии.

Эргис теперь смотрел на него пораженно.

— И однажды ты перешел эту самую грань? — поинтересовался он. — Ну, которая тонкая?

— Можно и так сказать.

— И как это было? В смысле, ты перестал различать реальность и симуляцию? Напал на врача? Хотел спрыгнуть, чтобы проснуться?

Доран замялся. Ханай похлопал Эргиса по плечу и мотнул головой, мол, не стоит продолжать. Дорану стало неприятно, что его жалеют.

— Это что-то похожее на тест с разноцветным кубиком. Помните, когда вы проводили испытательную симуляцию, с Пилорезами? Воспроизведение окончено, но я продолжал видеть то, что было в аффи, но не было в реальности.

— Например?

— Например… лица людей стирались и подменялись чужими. Я никого не узнавал. Предметы вокруг меня начинали двигаться… — тут Доран стыдливо замолчал. Не нужно было рассказывать обо всем.

Они пошли дальше.

— Как ты вернулся в норму?

Ситим спросил это скорее с опасением. Доран его понимал.

— Я постоянно был под присмотром нейропевтов. Они выводили меня из симуляции понемногу, день за днем, сокращая сеансы, минута за минутой. Образы из аффи сначала сливались с действительностью, а потом и вовсе исчезали, когда я снимал вир-шлем.