Он решил, что американский лейтенант должен стоить в Китае по меньшей мере генерал-майора и что после того, как он покажет им, как надо воевать, его поставят командовать армией.

В воображении он уже был в древней империи Катай, а когда не думал об армиях и сражениях, изучал расписания и пароходные карты, так как рассчитывал отплыть в течение нескольких дней, мечтая лишь о том, что его официальный отпуск придет со следующей почтой, или со следующей, или точно со следующей.

В один из таких дней, перед тем как пришел долгожданный документ, миссис Горман решила сходить в церковь. Это было жаркое, туманное воскресенье во второй половине августа, и лейтенант сказал, что, дескать, ему не хочется идти. У него было немного работы, и он решил, что лучше остаться дома и заняться ею.

Но он обещал пойти в церковь около полудня и пойти домой с женой. Это ее вполне устроило, и она предоставила его самому себе.

Работа, которой он занимался, заключалась в составлении нескольких карт китайского побережья, планировании укреплений для различных точек империи и определении того, что он будет делать по прибытию через Тихий океан.

В течение утра он нарисовал по меньшей мере четыре варианта планов идеальной обороны Порт-Артура. На другом листе бумаги он развернул самую большую армию обученных солдат, которую когда-либо видел мир.

Он рассчитывал, что будет в Китае по крайней мере за шесть месяцев до начала реальных военных действий, и полагал, что за это время он должен привести своих людей в форму, чтобы победить весь мир.

На своеобразной шахматной доске он сыграл четыре или пять военных партий по примеру Бисмарка и фон Мольтке и продемонстрировал к своему полному удовольствию, с какой легкостью может быть побеждена армия маленьких смуглых человечков. Все его мысли были заняты этой темой. Он ничего не видел, ни о чем не думал, кроме войны в Китае.

Поэтому не странно, что когда он шел к церкви, ему казалось, что он ступает по улицам Запретного города в Поднебесной, что толпы людей расступаются перед его приближением, и что вместо своей жены он вот-вот встретит императрицу Китая".

Когда колокол пробил час полудня, он вошел в священное здание и сел в вестибюле в ожидании благословения.

Жаркое солнце струилось сквозь окна с тяжелыми витражами и наполняло помещение опаловым светом. Воздух был спертым и застоявшимся, и в ожидании вступительных аккордов канона на него навалилось чувство сонливости.

Это было воскресное причастие, и служба была длиннее, чем обычно. Он не просидел и нескольких минут, когда начал ощущать то чувство смутного счастья, которое приходит, когда человек медленно погружается в сон.