– Отставить. Это секретные материалы.

– Но я думал, мы вместе с вами…

– Я, товарищ Родин, в помощниках не нуждаюсь.

Замполит разочарованно разжимает горсточку, так и не получив подаяние:

– Вот вы, товарищ капитан, мне почему-то не доверяете… А я бы вам посоветовал приглядеться к рядовому, так сказать, Овчаренко, – он указывает на Пашку, который выходит из лазарета. – Он к вам в помощники набивается, а сам, между прочим, из белоказаков.

Я подхожу к замполиту вплотную и говорю очень тихо, глядя мимо него, на Пашку:

– Рядовой Овчаренко мне жизнь спас. Забудь про него, замполит. И про баб забудь.

Родин наклоняет голову набок – как собака, мучительно пытающаяся постигнуть смысл человеческой речи.

– Я немножко вас, товарищ капитан, недопонял. По моему опыту сотрудничества с контрразведкой и ранее Особым отделом…

– Тебе со мной твой опыт, замполит, не поможет.

Я протягиваю руку – не жалкой горсточкой, а открытой ладонью:

– Ключи давай.

Тот изумленно таращится на мою руку, как будто ждал, что там будет кусочек мяса, а там совсем голо.

– От чего, так сказать, ключи?.. Я не понял.

– От наручников, которые ты на подозрительных баб нацепил.

Глава 2

Глава 2

– …Избави мя, рабу Божию, Господи, от навет вражиих, от всякаго зла, колдовства, волшебства, чародейства и от лукавой бесовки, да не возможет причинити мне никоего зла!..

Марфа Сыч стояла на коленях в дальнем углу подвала, по указанию замполита наскоро превращенного в изолятор, и, зажмурившись, покачиваясь взад-вперед и звякая наручниками, бормотала молитвы. Время от времени она открывала глаза и быстро зыркала в центр помещения, каждый раз надеясь, что Бог, вняв ее горячей молитве, удалил из подвала бесовку, но каждый раз убеждаясь, что Лиза по-прежнему сидит на полу, скрестив ноги.

– …Господи, сохрани мя заутра, и полудне, и вечер, и на сон грядущаго и силою благодати Твоея отврати и удали всякая злая нечестия, действуемая по наущению диаволю… Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилу-у-уй!..