— Много чего. Два осколка, картечина, стрела арбалетная.

— И все в одну ногу?

— В одну.

— Ты ее отрежь, несчастливая она у тебя. Давай еще по разу, за твое здоровье.

Дверь распахнулась, заглянула взъерошенная голова с лицом украшенным дивных размеров синяком. Оценив открывшуюся картину, незнакомец голосом профессионального алкоголика с нотками изумления вопросил:

— Пьете?!

Тощий, занюхав рукой вторую порцию, невозмутимо ответил:

— Нифель, а ты чего весь такой удивленный? Никогда не видел, как честные люди пьют? Или думал, что мы тут в говнобаки друг другу присовываем? И кто это тебе портрет синим цветом разукрасил?

— Да так… — неопределенно ответил Нифель.

— Пить будешь?

— Буду.

— Тащи тару.

— Щас.

Нифель появился через полминуты «всем телом»: тощий, весь какой-то болезненно-неопрятный. И в облике что-то козлиное. А вместо стакана или кружки догадался приволочь половинку мыльницы, чем немного озадачил Тощего:

— Может ты еще вантуз принесешь вместо фужера? Я и туда налить могу.

— А что мне голым бежать за стаканом?

— А ты разве голым не бегал никогда?

— Да лей уже, сам предложил, я болтать с тобой не впрягался.

— Вот, знакомься, это кореш мой, Каратом зовут. А этот убогий хмырь просто Нифель. Давайте, накатим за знакомство.

Карат был не в восторге от того факта, что парилка стремительно превращается в рюмочную и потому поднялся: