– Он не сказал, но я могу предположить, – усмехнулся Дик.

– И? – выгнул бровь Генри.

– Думаю, она несётся сюда, чтобы в очередной раз убедиться, что с одним её большим другом всё в порядке.

– Что-то я не припомню здесь ни одного её друга, – задумался Генри.

– Есть один, – усмехнулся Дик, – старый, покрытый шрамами псих, которого она готова расцеловать и расстрелять одновременно.

– Иди ты к дьяволу со своими шуточками! – возмутился Генри. – Нашёл время шутить.

– А кто сказал, что я шучу? – пожал плечами Дик. – Это ты, старый бирюк, ничего не видишь и не замечаешь.

А мне, отцу взрослой девушки, такие вещи просто положено видеть.

– Бред сивой кобылы! – возмутился Генри. – После нашей последней стычки она меня терпеть не может. Я же её любимого врача в нокаут отправил.

– Чушь это всё, – рассмеялся Дик, – это была очередная попытка заставить тебя обратить на неё внимание.

– Дик, я тебя умоляю, прекрати это, – почти простонал Генри.

– В каком смысле? – удивился Дик.

– В прямом. Она и я! Как ты себе это представляешь?

– Плохо представляю, – честно признался Дик. – Точнее, никак не представляю. Красавица и чудовище.

– Вот именно, – воскликнул Генри. – Именно это я ей и сказал. Не говоря уже о том, что всё её окружение вскинется на дыбы и подвергнет нас остракизму.

– Чему? – удивлённо переспросил Дик.

– Проклятию и изоляции, – перевёл Генри.

– Ну и словечки. А ещё офицер, интеллигентный человек, и так выражаешься, – проворчал Дик, – стыдно, господин капитан. Стыдно.

– Заткнись, Дик. Мне не до шуток, – взвился Генри. – Она свяжет нас по рукам и ногам. Вместо того чтобы заниматься бандитами и той старой сукой, нам придётся таскаться по всяким встречам и раутам.

– Тут я с тобой полностью согласен, – разом помрачнев, ответил Дик. – Но деваться всё равно некуда. Старик отпустил её, и послезавтра она будет здесь.